Glaeddyv vort, beanna (GV, b) (СИ)

Драугиру тем временем надоело гоняться за неуловимым ведьмаком. Это я поняла, когда меня подняли и со всей дури кинули на землю. Во время падения я выронила кота и тот жалобно запищал. Ох, бедный мой позвоночник. Что-то звякнуло, но я не успевала встать на ноги или, хотя бы, вообще сообразить, что творится и как с этим бороться. Демон требовал продолжения банкета — он уже занес ногу над моей головой, намереваясь её раздавить и оросить свежими мозгами это поле брани. Сбоку, взъерошенный, как дворовый пес, на него налетел Йорвет. Эльф принялся остервенело колотить по Драугиру мечами, видимо, вымещая злобу на несчастном, так не вовремя решившем материализоваться, демоне, за мою неуклюжесть. Перед смертью бедняга уже пожалел, что появился на свет — такой силы были удары разъярившегося эльфа. Он бил с невозможной скоростью, точно попадая по жизненно важным (если бы это был человек) местам. Наконец, допетрив, что Драугир не совсем обычная личность, Йорвет просто снес ему голову двумя перекрёстными взмахами сабель, после чего с душой отфутболил демонический лик в астрал. Геральт тем временем расправился с последним призраком и Филиппа двинулась дальше. Йорвет схватил меня за руку, поднял одним рывком и потащил, проклиная вслух всех моих родственников от мамы до троюродного племянника отца моего дедушки включительно. При этом он не забывал мертвой хваткой держать бицепс, чем доставлял немалую боль. Я вяло отвечала ему — все же он спас мою жизнь сегодня уже дважды, но можно было бы вести себя куда более прилично. Правда, эльф лепетаний совсем не слушал, продолжая ругаться строго в режиме монолога. Как же он достал! Почему не найдет себе другую подушку для битья?! Призраки-женщины нападали еще дважды. На этот момент рука приобретала желанную свободу. Памятуя о самом первом Драугире в своей жизни, я пряталась за Саскию и принца, пусть это и не выглядит благородно со стороны. Едва наши вояки справлялись с врагами, как стальная хватка вновь брала меня за хилый, но весьма жирный, бицепс и мы продолжали путь, устраивая по дороге представление. Мою сторону принял кот, который отчаянно шипел на Йорвета, обиженный, что ему приходиться буквально висеть на рукаве. Наконец, мы преодолели какую-то очень темную завесу и туман расступился. Меня отпустили, почти отшвырнув от себя и даже Ланселап прекратил свои кошачьи тирады, чтобы оглядеться и понять, что же такое происходит. Солнце все еще заволакивали тяжелые тучи, но здесь звонко пели птицы — значит, мы выбрались из филиала ада и снова в относительной безопасности. Йорвет продолжал шипеть себе под нос от злости, отойдя к Саскии. На встречу вышел Ярпен. Сова сначала присела на краснолюда, а потом, словно проецируя сама себя, разрослась в объеме и прямо рядом с ним превратилась в женщину. Ту самую, с которой разговаривала Трисс во Флотзаме. Женщина либо снова меня проигнорировала, либо не узнала. Она сделала шаг к нам, соорудив на лице хитрую ухмылку.

— Ненавижу летать в тумане! — проговорила она.

У Филиппы был достаточно низкий голос и слишком уж правильная, как у всех чародеек, красота. Очень темные волосы коричневого оттенка, заплетенные в две косы, спадали с плеч, привлекая внимание к глубокому вырезу на груди. Глаза желтые как у совы, в которую она обращалась — да и все ее лицо имело весьма хищное выражение. Выглядела женщина лет на тридцать, но как-то раз я слышала от Трисс, что Филиппе Эйльхарт больше трехсот лет. По ее прекрасному, без растяжек, декольте и лицу, не имеющему следов даже мимических морщин, тетеньке нельзя было дать свой возраст. Интересно, когда ее отдавали учится магическому искусству — внешне уродство какого плана было у нее? Ах да, и еще…

Эй, бич, где мое письмо из Хогвартса?

— Саския, ты цела? — обеспокоенно осведомилась Филиппа.

— Да. Это так, царапина, — кивнула Аэдирнская Дева. — Вы с ведьмаком спасли нас.

— Я здесь для того, чтобы охранять тебя, — ласково ответила чародейка, улыбаясь одной из самых красивых улыбок, что я видела. Потом, повернувшись к Геральту, грубо спросила: — А ты, ведьмак?

— Я ищу Убийцу Королей, — немного зло ответил Геральт. — Он похитил Трисс Меригольд.

— А что ты делаешь здесь? — не моргнув глазом, продолжила опрашивать ведьма.

— Это допрос?

— Тебя разыскивают в Редании, Темерии и Каэдвене, — пояснила Филиппа очевидные вещи. — А я отвечаю за безопасность Саскии.

И за безопасность своих амбиций еще, да? Кажется, до меня начало доходить, о чем они спорили с Трисс. И я смогла себе примерно представить характер этой женщины, по собственному, пусть и не большому, опыту и рассказам рыжей подруги. Филиппе не совой надо быть, а змеей. Коброй, которая выпьет все соки из тех, кого считает пешками.

Почувствовав неприятное отношение, Филиппа с некоторым удивлением взглянула на меня, сканируя каждый сантиметр тела. Очевидно, не сочтя мою персону кем-то важным, женщина быстро отвернулась.

— Хватит, Филиппа, — остановила чародейку дева-воительница. — Ты сама говорила, что он не виновен.