Гламорама

Я смотрю в сторону инспектора из Интерпола, который, по всей видимости, только зря занимает в этой комнате место, поскольку практически не обращает внимания на происходящее. Но эти скулы, эта линия подбородка — я определенно видел их где-то раньше, и теперь изо всех сил пытаюсь вспомнить где.

— Я просто ищу лучший способ…

— В жопу твой лучший способ, — ору я. — Скажи, блядь, попросту. На кого ты работаешь?

— Я — независимый подрядчик, мистер Вард…

Я не даю ему закончить:

— Ты не услышишь от меня больше ни слова, пока не скажешь, на кого работаешь.

Длинная пауза, во время которой Дельта тяжко вздыхает, а затем утвердительно кивает Палакону.

— На кого ты, блядь, работаешь? — спрашиваю я. — Потому что Джейми Филдс никакого отношения ко всему этому не имеет, верно?

— Ну, не то что бы… совсем не имеет, — покачивает головой Палакон.

— Черт бы тебя подрал, Палакон. Я просто не могу больше выслушивать всю эту гребаную хрень, — взвизгиваю я.

— Мистер Вард…

— Они убили Тамми Девол, — кричу я. — Они изнасиловали ее на хер, а затем перерезали ей горло. Бобби Хьюз приказал убить ее.

Все безучастно смотрят на меня из-за стола, словно на недоумка, до которого почему-то не доходят простейшие вещи.

— Мистер Вард… — снова начинает Палакон, причем чувствуется, что его терпение вот-вот лопнет.

— Мать твою так, Палакон! — ору я. — На кого ты, блядь, работаешь? — Я подскакиваю к столу, хватаюсь за его край и наклоняюсь к самому лицу Палакона. — Скажи, блядь, на кого ты работаешь? — ору я истошно, так что у меня перекашивается лицо.

Палакон делает глубокий вздох и смотрит на меня ледяным взглядом. А затем отвечает:

— Я работаю на вашего отца.

Затем он делает паузу, смотрит куда-то в сторону, а затем снова на меня.

— Я работаю на вашего отца, мистер Вард.

Это говорится так естественно, сообщается так бесстрастно, словно где-то посреди реальности передо мной распахнулась дверь, и я вылетаю из нее и лечу над зимним заледенелым шоссе, затем начинаю падать, и нет никого, кто мог бы поймать меня, поэтому я со всей силы врезаюсь в твердый бетон. Смысл происходящего в том, что истина — это хаос, и по мере приближения к истине хаос возрастает. Связанное с этим физическое ощущение заставляет меня на миг позабыть обо всем, что происходит в этой комнате: о Расселе, который поправляет прическу рукой, о японце, который закуривает очередную сигарету, о мухе, кружащей с жужжанием у меня над головой. Все эти люди — сообщники, и стол, за которым они сидят, внезапно становится бескрайним, и они строят планы, строчат меморандумы, набирают актеров, разрабатывают маршруты. Что-то незримое начинает зарождаться в холодном воздухе комнаты для интервью, и оно надвигается, накатывается на меня. Но то, что инспектор Интерпола кажется мне таким знакомым, немедленно расставляет все по своим местам, заставляет меня вспоминать предыдущие сцены, и у меня рождается догадка, которая развеивает морок.

— Что ты хочешь этим сказать? — спрашиваю я уже спокойно.

— Меня нанял ваш отец, — говорит Палакон. — Он сам пришел ко мне.

Я медленно отхожу от стола, прикрыв ладонью рот, и, подняв опрокинутый мной стул, сажусь на него.

— Мистер Вард, — начинает японец (он говорит с сильным акцентом). — Срок пребывания вашего отца в сенате США скоро истекает. Это верная информация?

Я тупо гляжу на него:

— Я… я не знаю.

Японец продолжает:

— Ваш отец собирается участвовать в…

— Подождите, — восклицаю я, перебивая его, — какое это отношение имеет ко всему происходящему?

— Виктор, — подхватывает Палакон, — ваш отец…

Японец перебивает его:

— Мистер Палакон, прошу вас, позвольте мне продолжить.

Палакон неопределенно кивает головой.

— Нас до сих пор не представили друг другу, — говорит японец.

— Кто вы? — спрашиваю я.

Подумав, он отвечает:

— И в целях личной безопасности — моей и вашей — нас так и не представят.

— О блядь, — цежу я, скрипя зубами. — Блядь, блядь, блядь…

— Мистер Джонсон, срок пребывания вашего отца в сенате США скоро истекает. — Японец выдерживает паузу. — Он заинтересован в том, чтобы двигаться дальше, скажем так. — Японец жестикулирует руками, пытается выдавить из себя ободряющую улыбку, но у него ничего не получается. — Расти вверх. Он собирается участвовать в борьбе за высшую должность, за…

— О блядь, блядь, блядь, блядь…

Мои стенания обрывают японца на полуслове, и он замолкает.

— Мистер Вард, — начинает Кратер, — когда ваш отец явился к нам, он был обеспокоен некоторыми… ну, некоторыми вашими наклонностями, скажем так…

— Он пытается сказать, Виктор, — перебивает Палакон, — что вы вовсе не черный ящик.

— Я не что? — переспрашиваю я.

— В определенных кругах, в некоторых СМИ, отлично знают, кто вы такой на самом деле, — берет слово Дельта. — Это делает вас удобной мишенью.

— Некоторые аспекты вашего образа жизни, по мнению вашего отца, — Дельта подыскивает слова, — снижали шансы достигнуть поставленной им задачи.

— Послушайте, Виктор, — нетерпеливо продолжает Кратер. — Ваш отец хотел, чтобы вы отправились куда-нибудь отдохнуть.

— Но почему он этого хотел? — спрашиваю я, стараясь говорить медленно и сдержанным тоном.