Гламур в шоколаде

Два дня Инна наслаждалась абсолютным счастьем. Она ходила в школу, виделась на переменах с Максимом, общалась с одноклассниками, гуляла с собакой, болтала часами по телефону с сестрой, и даже белобрысая задира Кристина оставила ее в покое. Ничего не предвещало того, что случилось, когда в субботу прозвенел последний звонок с уроков и все с радостными криками выбежали на улицу. У ворот стояла толпа: восьмиклассники, старшеклассники, шестиклашки из ее гимназии, несколько бывших одноклассников. Инна остановилась, не доходя до ворот шагов тридцати. Всех этих ребят она прекрасно знала, любила когда-то и теперь часто вспоминала с грустью. Столько всего в ее жизни было связано с этими людьми, сколько пережито вместе — не сосчитать! Они ссорились и мирились, любили и ненавидели, частенько говорили друг другу в лицо гадости, но всегда-всегда друг друга прощали. Когда первая обида, самая горячая и импульсивная, проходит, воспоминания очищаются. Так случилось и с Инной.

Максим остановился рядом.

— Это за тобой? — весело спросил он.

Инна затрясла головой.

Ребята за воротами на нее даже не смотрели, а это означало лишь одно — ее не узнали.

— Нет, я порвала всякие отношения с ними, когда перешла в эту школу.

— Тогда интересно, зачем они пришли?

Ей тоже не давал покоя этот вопрос, и вскоре на него нашелся ответ. Кристина в своем ярко-красном пальто вышла за ворота, и тут началось нечто невообразимое. Поднялись крики: «Это она», «Хватайте ее», «Это она!», «Это она, точно она!», «Лови ее!» Толпа накинулась на ничего не понимающую Кристину и повалила ее на землю. «За нашу подругу», «За наших», — кричали ребята.

Инна стояла столбом, как шарахнутая молнией. В таком состоянии она находилась не одна: другие школьники тоже застыли с выражением изумления на лицах. Никто не бежал спасать Кристину, а незваная группа поддержки Инны тем временем закидывала лежащую на земле красотку яйцами. Ничего более ужасного Инна в своей жизни не видела! Попытавшиеся как-то вмешаться сразу же оказывались на земле, их тоже валяли по траве и закидывали яйцами. Максим, ринувшийся на защиту Кристины, вскоре, как и все прочие, сидел на земле, потирая синяки. Из здания школы выбежал запоздавший охранник.

Инна не заметила, как к ней подошел Константин Викторович. Она вообще ничего не видела, кроме убегающей шумной толпы и Кристины, на которой из-за разбитых яиц буквально не было видно живого места, а на спине красного пальто черным маркером красовалась крупная надпись: «За нашу подругу».

— Тебе не позавидуешь, — со вздохом произнес директор.

Инна повернула голову. Он смотрел на нее с жалостью, без всякого укора или злости. Одно лишь сочувствие было в его глазах и ничего больше. Из глаз Инны потекли слезы. Она ничего не могла с собой поделать. Такого стыда она не испытывала еще никогда! То, что она услышала под лестницей, казалось по сравнению с произошедшим сущим пустяком.

— Ну-ну, не нужно плакать, — директор обнял ее за плечи, — победителей не судят, знаешь такое?

— Какой же я победитель! Вы думаете, это я их позвала?!

— Нет, не думаю, — успокоил ее Константин Викторович, — и еще я думаю, что от случившегося хуже всего именно тебе.

Из школы вышел Ванька и, поравнявшись с ними, весело сообщил:

— А я так и знал, даже предупреждал Кристи, что потом она сама будет стоять на коленях. Не поверила!

Парня вовсе не волновало, что произошло с его подругой, он радовался тому, что оказался прав. Ваня рассмеялся:

— Хорошо иногда оставаться после уроков убирать класс, я — цел и невредим! — Его взгляд остановился на руке директора, все так же покоившейся на плечах Инны. — Константин Викторович, я все Светлане Юрьевне расскажу!

Директор убрал руку и, смеясь, предостерег мальчишку:

— Смотри, Крапивин, тебе еще экзамен по русскому и литературе мне сдавать!

Кристина поковыляла домой. Ее провожали многие мальчишки и девчонки, даже те, которые ее недолюбливали. Максим ушел вместе с ними.

— Все, свалил твой ухажер, — насмешливо оскалился Ваня.

Инна тяжело вздохнула и искоса взглянула на парня:

— Возьми себе на заметку: я не слепая!

Она медленно пошла по опустевшему двору к воротам, но успела услышать, как Ваня сказал Константину Викторовичу:

— Ой, намучаемся мы с ней!

Что ответил ему директор, Инна уже не слышала, но догадывалась, каков был его ответ. Пусть он не подавал виду, но Инна понимала, что она представляет собой ходячую проблему. Одно радовало — впереди ее ждал выходной. От мысли, что в понедельник придется вернуться в школу, ее бросило в дрожь.

Дома ее ждало новое несчастье. Из записки, оставленной мамой на кухонном столе, она узнала, что папин брат попал в больницу с инфарктом, родителям пришлось сорваться из дома и уехать в Саратов. Ей оставили деньги и, как обычно, инструкции: куда звонить, если что, во сколько ложиться спать, что ей есть и многое другое, о чем ей говорили каждый день и то, о чем она и без напоминаний отлично знала.