Глас Времени

– Или Сталина, – соглашается Иосиф. – Какая между ними разница? Оба хороши. На счету обоих миллионы жизней. Историки не прекращают спорить, кто убил больше, – кстати, товарищ Сталин пока выигрывает. Если подумать, то покушаться лишь на одного из диктаторов не имеет смысла, ибо влияние другого тут же возрастет. Пока они живы и находятся в противостоянии, ими создается своего рода баланс. И когда один, благодаря кончине другого, займет лидирующие позиции, получив безграничное влияние, гарантий, что свирепства не примут лавинообразный характер, просто не существует. Я даже представить не могу, что делал бы Гитлер, захвати вермахт весь мир. Когда на планете не осталось бы сил противостоять его кровавой машине. Газовые камеры и крематории строили бы размером с город! Представляешь лагерь площадью с Нью-Йорк, где вместо небоскребов кислым дымом человеческих останков чадят массивные двухсотметровые трубы? Наверняка точно так же поступил бы и Сталин, с одним лишь различием: его лагерем стал бы весь мир, а все жители планеты – бесправными узниками. Поэтому в идеале меня устроит встреча только с обоими и возможность покончить сразу с двумя.

– Не люблю часто отвечать согласием, но ты прав. А вообще, Йозеф, это не наше с тобой дело. – Лотар откупоривает очередную бутылку. – Мы здесь по чистой случайности, гости в чужом доме, а как нужно вести себя в гостях?.. Правильно: пить чай и ничего не трогать. Пусть нас вернут. А то так все испортим, что возвращаться будет некуда.

Иосиф укоризненно поднимает брови. Судя по настроенности Лотара, доказывать противоположное пользы не возымеет. Случайности во Вселенной происходят намеренно и несут в себе замысел. С первого взгляда разгадать комбинацию Великой Шахматной Партии невозможно. Нужно присматриваться, изучать, менять ракурсы и постоянно думать. Только при таких условиях в глубине сознания может проблеснуть искра понимания. Но и это еще не все. Необходимо пуститься вдогонку за этой искрой и в тусклых переливах её естества распознать квинтэссенцию высшего смысла.

С тех пор как они оказались в этом пригородном мюнхенском доме, Иосифа не покидает чувство преднамеренности происходящего. Словно кто-то очень властный ведет свою игру.

По дорожке шуршит эсесовец.

– Давай к нам! – подзывает Лотар, указывая на мангал, где на слабых углях допекаются остатки свинины.

– Извините, нельзя. Я на службе.

– Ладно тебе, – усмехается Лотар, – мы никому не скажем. В конце концов, не пропадать же такому сочному мясу! Но если не хочешь – не надо, мы оставим его на завтрак.

Эсесовец сворачивает с тропинки.

– Главное, чтобы старший меня не заметил, – волнуется он.

– Ешь и ступай. А можешь взять и закусить по дороге.

– Не люблю жевать на ходу, – отвечает солдат. – Давайте сюда ваш кебаб. А можно угоститься глотком Пауланера?

– В нашей забегаловке можно все! – Лотар протягивает бутылку и шампур.

Эсесовец начинает шустро уплетать свой поздний ужин. На узком продолговатом лице, где белая кожа словно маска, сокращаются мышцы скул.

– Сами-то знаете, кого охраняете? – выждав время, интересуется Лотар.

– Нет… – солдат осекается. – Не имеем права разглашать.

– Так не знаете или не имеете права? – настаивает Лотар.

Парень оглядывается по сторонам.

– Был приказ охранять апартаменты и двух поселившихся человек. Обращаться как с важными гостями, но вольностей не позволять. В частности, исключить попытки проникновения за территорию, даже если будут настаивать. Вот какой у меня приказ.

– Ты жуй, жуй. Угощая, мы тебя не подкупаем, – заверяет Лотар.

Солдат проглатывает последний кусок и поправляет съехавшую набок пилотку.

Иосифу было бы приятно завязать беседу с этим парнем. Он любит много говорить, когда действительно есть о чем. Он бы с охотой выслушал мнение молодого эсесовца о мировой обстановке, о фюрере и о многом другом. Вдобавок, этот солдат олицетворяет собой прообраз, которым в СССР и России пугали и пугают школьников, каковые потом всю оставшуюся жизнь имеют ограниченную точку зрения. Но у такого разговора могут быть последствия.

– Расскажи-ка нам, парнишка, Польшу-то уже взяли? – спрашивает Лотар. Затем добавляет: – Время-то на подходе.

Солдат поднимает глаза и даже не собирается отвечать.

– Как ты думаешь, – не утихает заведенный Лотар, – сколько продлится война? Победят ли немцы?

– У вас есть сомнения? Понятное дело, победят!

– А вот и нет. Сколько, по-твоему, стран будет вовлечено в войну уже через год?

Иосиф бросает на Лотара строгий запрещающий взгляд. Тот по инерции заканчивает очередное вопросительное предложение и утихает.

– Мой друг не хочет, чтобы я надоедал тебе своими бессмысленными вопросами, поэтому – доброй ночи.

– Германия победит, враги будут повержены! Хайль Гитлер! – Эсесовец ловко разворачивается на месте и стремительно исчезает за ветками ближайших кустов.

– Ну, и чего? – ощетинивается Лотар.

– Жалко парня. Ему жить да жить…

– А в чем дело?

– Наши откровения о будущем ему будут дорого стоить.

Лотар кивает. Алкоголь расслабил голову, но теперь он понимает, что чуть не наболтал лишнего.