GLASHA. История скайп-школы

Хрипло спросил: «Осуждаешь меня?» Кто я такая, чтобы осуждать… Дождалась вместе с ним бригады медиков. Он суетливо сунул мне деньги, на пять долларов больше, чем надо. Я не отказалась – пригодятся, чтобы взять такси. До рассвета оставалось часа два.

…В юности на все смотришь с оптимизмом. Единственный вопрос, который мучает меня до сих пор: какие же слова говорить в тот момент, когда человек переходит в небытие? Согласитесь, ведь это дико – просто молчать, наблюдая невероятный переход живого в неживое.

Хорошо, если рядом есть представители каких-то конфессий, их бормотание создает иллюзию правильности.

Интересно, как меняется отношение у людей к трупам. Вот только что старались помочь, разговаривали с состраданием и уважением… Одна минута – и уже совсем другой взгляд. «Ну что, жмура – в морг!»

Жизнь продолжается…

Был человек – и нет его, лежит в холодильнике, как замороженная курица… А в девяностые бывало, что и без золотых зубов…

Довольно о печальном. Расскажу случай повеселее.

Я уже говорила о моих замечательных школьных учителях, но были у нас и исключения.

Например, нам тотально не везло с химией. Последняя химичка просто утащила из лаборатории все реактивы и склянки, да и след ее простыл.

Поэтому на протяжении многих лет я учила химию сама. Безуспешно. Три раза пыталась поступать в медицинский институт и срезалась всякий раз на этом предмете. И вот, уже будучи санитаркой, прихожу я как-то на заказ в больницу с учебником по химии авторства доктора химических наук Позена, надеясь, что смогу попрактиковаться в свободную минуту. А моим пациентом оказывается САМ Позен, вполне еще бодрый девяностошестилетний старичок!

Посмеялись мы с ним и дружно сели решать задачки по химии. Весь день я пребывала в чудесном настроении, вечером помыла дедульку и собралась отбыть уже ко сну. Но не тут-то было. Ночью дедушка-академик предстал предо мною в облике сексуального террориста. Пришлось его бережно остудить, чтобы ненароком не отдал богу душу.

Утром химик снова был в ударе, как будто ничего не случилось, – вежливый и интеллигентный в общении.

Так и повелось: ночами в престарелого Джекила нашего вселялся дух Хайда. Однако волгоградский опыт общения с районным эксгибиционистом Васей не прошел для меня даром. Я умела за себя постоять. Доходило у нас с пациентом и до рукоприкладства. Как только выключался свет, академик начинал безбожно ругаться и размахивать своим потасканным орудием. Утром как ни в чем не бывало кушал кашку и мило улыбался. Занятия по химии приостановились.

К счастью, мерзкий старикашка быстро шел на поправку и вскоре был выписан домой, в объятия своей жены, которая была лет на пятьдесят его моложе.

Так что, друзья, после пенсии любовные страсти кипят с не меньшим накалом, чем в молодости.

Как-то ухаживала я в геронтологическом отделении за пожилой балериной. Старушкой ее уж никак нельзя было назвать, несмотря на почтенный возраст. Прямая спина, ежедневный макияж, стильный маникюр выгодно отличали ее от ровесниц. Ничего удивительного, что в нее влюбился певец Большого театра из другого конца отделения. Я возила ее мимо него на коляске на прогулку.

Какие арии он пел! Весь персонал рыдал. Моя подопечная принимала эти любовные страдания как должное. Она никогда не видела его лица.

Только когда он перестал петь, тихо поинтересовалась: он умер? И попросила довезти коляску до своего поклонника.

Инвалидное кресло с трудом втиснулось в предбанник, где стояла каталка с покойным. Она нащупала его руку и пожала ее. Из невидящих глаз катились слезы.

«Он красивый?» – едва слышно прошептала она.

«Да, очень»,– глядя на высокий седой лоб, ответила я, и не соврала ни капельки.

С тех пор не могу без слез слушать романс «Отцвели хризантемы»…

Ну вот, опять сбилась на грустное…

Владочка

Все лето я проработала сиделкой в московских больницах. Видела, как молодой врач, сделав успешную операцию на сердце пожилого пациента, в отчаянии стягивал и швырял в угол палаты интенсивной терапии латексные перчатки. Несмотря на все его старания, пациент умер, потому что закончились одноразовые отсосы (ими убирают лишнюю жидкость из легких). Медсестры старались прокипятить одноразовые, но они быстро деформировались.

Видела, как расстроился великовозрастный сынок, когда мать неожиданно пошла на поправку: «Как? А мы же квартиру ее уже продали…»

Как родственники пациентов подходили к врачам и совали им деньги со словами: «Ну, вы это, там не усердствуйте особо». И врачи не усердствовали. Такие больные просто лежали безо всякого ухода, беспомощно глядя на гору таблеток на тумбочке рядом – воду им не приносили.

Как годами жили в больнице пациенты, завещавшие докторам свои квартиры, и как санитарная помощь отвозила домой недвижных бабулек, так как их койковремя закончилось. Их бросали прямо у порога квартир.

Но я увидела и много примеров беззаветного ухода и заботы. Запомнился молодой человек в косухе, с длинными волосами —дальнобойщик Володя. Я ухаживала за его мамой, у которой случился инсульт.