Глава семьи Пембертон

Дождавшись, когда Трейд поставит два моих скромных чемодана у больших двухстворчатых, резных дверей, пожелает удачи и наконец отъедет от дома, я со всех сил ударила дверным молотком по медной пластинке и замерла в ожидании. Волнения от скорой встречи с прошлым у меня совершенно не было, наоборот, я была напряжена и сосредоточена. А ещё очень терпелива и, прождав больше двадцати минут, так и не услышав скрежета отодвигаемой задвижки, опять ударила молоточком, но на этот раз присовокупив звон железа глухим ударом подошвы по дереву. Через минуту повторила все действия, потом ещё и ещё, пока за дверью не раздался сиплый ото сна старческий голос.

— Кто вы и что вам нужно? В соседнем доме живёт коппер! Барри быстро вас вздёрнет на столбе!

— Хм… — усмехнулась и, с трудом представляя, как старушка будет пробираться к «соседу» копперу, который обитал в районе Дар Поинс был толст и не слишком расторопен ещё три года назад, поспешила громко проговорить, — тётушка Джоан, это Александра Пембертон!

— Алексия⁈ — за дверью раздался приглушённый недоверчивый вскрик, что-то с шумом покатилось по каменному полу, а через минуту наступила оглушающая тишина.

— Эй! С вами всё в порядке? Тётя Джоан? — прокричала, обеспокоенно вслушиваясь в звуки за дверью, но тут же с облегчением выдохнула, услышав противный скрежет отодвигаемого засова. Затем раздался щелчок открываемого замка, дверь со скрипом распахнулась, и из тёмного нутра холла, освещённая тусклым светом масляной лампы, вышла сухопарая, с надменным выражением лица женщина, которая, как мне показалось, ничуть не изменилась. Тем же ясным и цепким взглядом осмотрела меня с головы до ног, презрительно наморщив нос, заметив мой не слишком опрятный вид и растрёпанную причёску, и наконец удивительно твёрдым голосом протянула:

— Действительно Алексия Пембертон.

— Александра, — поправила тётку — своё второе имя, которым называла меня только мать, мне никогда не нравилось — и, подхватив один из чемоданов, я решительно двинулась в сторону замершей на пороге особняка миссис Джоан, на ходу коротко бросив, — я вернулась.

Глава 4

— Где ты была все эти годы⁈ — потребовала тётя, едва я зашла в тёмный, пахнувший пылью и старостью, холл. Тон голоса женщины, привыкшей приказывать, мне не понравился, и я сразу решила дать понять тётушке, что терпеть такое больше не намерена.

— Миссис Джоан, настоятельно рекомендую вам впредь не разговаривать со мной в таком тоне.

— А ты стала дерзкой и невоспитанной девчонкой! — презрительно скривила губы женщина, самая старшая сестра отца Александры.

— Да, и вам придётся с этим смириться, — растянула губы в самой любезной улыбке и, чуть помедлив, добавила, — давайте договоримся: вы не лезете в мои дела, не разговариваете со мной в приказном тоне, и мы с вами сможем мирно существовать в одном доме, иначе нам придётся расстаться.

— Ты слишком юна…

— Я устала, займу комнату родителей, завтра обсудим остальные вопросы, — прервала тётку и, круто развернувшись, продолжила свой путь, внимательно глядя себе под ноги, чтобы в этой кромешной темноте ненароком не покалечиться.

— Мисс Алексия!

— Завтра поговорим, миссис Джоан, — отозвалась, вскоре исчезая за стенами коридора второго этажа, насмешливо подумав, — «наивная… я больше трёх лет скрывалась не для того, чтобы мне смели приказывать».

В Амевере девушкам не повезло — до наступления их совершеннолетия любой старший в семье может приказать, заставить и решить за несчастную. Так случилось и с Александрой, за несколько месяцев до её восемнадцатилетия отец объявил о её помолвке с Генри — чванливым, высокомерным красавчиком. С каким превосходством он тогда смотрел на меня, на мою фигуру, едва начавшую формироваться. С каким снисходительным тоном говорил со мной в кабинете отца… я с трудом сдержалась и не ударила его по лощёной физиономии.

После ухода неожиданного жениха я попыталась уговорить отца отказаться или хотя бы отсрочить дату свадьбы. Просила братьев убедить папеньку не торопиться, но всё было без толку. Мои слова воспринимались лишь капризом и опасениями невинной девушки. Братья, отец и даже нянька заботливо мне объясняли, что все молоденькие девицы страшатся мужчин, что я привыкну к Генри и буду благодарна отцу за такую хорошую партию.

После ошеломительной новости о моём скором замужестве я могла думать лишь о побеге, надеясь, что отец, убедившись в моей решимости и нежелании выходить замуж за Генри, отсрочит день свадьбы, и у меня будет больше времени, чтобы убедить мужчину отказаться от давнего соглашения. Всё же мистер Майрон любил свою дочь, баловал её и исполнял все прихоти, нередко прикрывая от строгой матери её мелкие проступки. Так что, составив дерзкий план, я принялась его реализовывать… но случилось то, что вновь круто изменило мою жизнь.