Главарь отморозков

Посадка вертолета проблем не вызвала, и мы со старшим сержантом спокойно, только щурясь от ветра, дождались, когда остановятся винты. Открылся выход из вертолета, на землю спустилась трап-лесенка со складными перилами. Насколько я знаю, выход открывает и трап-лесенку опускает бортмеханик, один из шести членов экипажа «Ми-26». Но сам он не вышел, и вообще никто сразу не вышел, и я скоро понял, почему. Механик, видимо, торопливо прошел внутрь, и уже через тридцать секунд в задней стенке раскрылись большие грузовые двери, и стал спускаться тяжелый механический трап, выдерживающий даже танк. Значит, вертолет готовился к разгрузке. Памятуя предупреждение майора Колокольцева, я сразу вызвал по связи командира первого отделения младшего сержанта Варкухина:

– Коля, ты не забыл, что за твоим отделением разгрузка?

– Мы готовы, товарищ старший лейтенант. Ждем только команды.

– Команда дана, бегите к вертолету. Он ждать не будет, вертолетное время больших денег стоит.

Из окопа сразу выскочили десять бойцов и бегом устремились к нам. И только после этого через пассажирский выход по трап-лесенке, не слишком торопливо, я бы даже сказал, важно и вдумчиво, начали спускаться люди в темно-синих мундирах – следственная группа Следственного комитета, эксперты в гражданской одежде и сотрудники прокуратуры, тоже в темно-синих мундирах. Какой-то подполковник в старом и тяжелом металлическом солдатском бронежилете, который с трудом обхватывал его объемный живот, осмотревшись, подошел напрямую ко мне.

– Кто здесь командует? – откровенно уважая себя, спросил он.

– Я. Старший лейтенант Урманов, – шагнул я ближе.

– Государственный советник юстиции второго класса Афиногенов, старший следователь республиканской прокуратуры, возглавляю оперативную бригаду, – козырнул подполковник, представляясь. – Доложи, старлей, по форме, что здесь произошло…

Мне было не трудно. Я доложил, хотя и не знал, какую форму подполковник предпочитает выслушать. И потому мой доклад был обычным армейским. Предельно кратким и не содержащим лишних, на мой взгляд, деталей. Если возникнут вопросы, я смогу ответить, будет что-то непонятно, смогу «разжевать».

– Тела убитых где?

– Там же, где и лежали. Куда упали после взрыва. Один по эту сторону «ворот», двое по другую, а один наверху остался. Там ствол пулемета из-за скалы торчит, и бандит должен быть где-то рядом. Мы туда не забирались, не смотрели.

– А что, снять его сами не могли?

– Вам же интересно, как он там лежит, – возразил я на ворчание подполковника вполне равнодушно, подчеркивая этим, что их работа меня не касается. – В крайнем случае, если вы наверх не заберетесь, у вас охрана есть. Там ребята тренированные, помогут, тело для вас мелом обведут и место сфотографируют…

Охрана прибыла вместе со следственной бригадой. В составе, как я увидел, аж целого взвода. Многовато, на мой взгляд. Получалось почти по три охранника на каждого следователя, опера или эксперта. Но это дело не моей, как я догадываюсь, компетенции. Охрана, выставив посты, сразу занялась разгрузкой вертолета. Солдаты охраны помогали моему пополнению вместе с бойцами моего первого отделения. Груза оказалось достаточно много. Просто неожиданно много. Видимо, он не был тяжелым, поскольку большие ящики выносили по двое или даже по одному, если была возможность за что-то ухватиться, тем не менее, груз был объемный, и, похоже, для переноски должен был быть задействован почти весь мой взвод, а не только одно первое отделение.

– Второе отделение, помогите первому, – передал я команду по связи. – Быстро!

Мои бойцы хорошо знают, что команда в армии не повторяется, и потому цепочка, во главе с младшим сержантом Остапенко, стремительно появилась из окопа и устремилась к вертолету.

– Потери в личном составе имеются? – поинтересовался Афиногенов, хотя этот вопрос никак его не касался. Вообще роль оперативно-следственных групп в подобных случаях должна сводиться к констатации уничтожения бандитов и их последующему опознанию. Я, как командир оперативной группы спецназа, имею полное право отказаться отвечать на его вопросы.

Но я возражать не стал, просто отнесся почти прилично к человеку, который значительно авторитетнее меня и возрастом, и животом, и ответил:

– Никак нет, товарищ подполковник.

Но уже следующий вопрос подполковника заставил меня насторожиться, хотя внешне это никак не проявилось.

– Про эмира Шерхана ничего не известно? – спросил Афиногенов.

– Я за ним не охочусь, товарищ подполковник. У меня приказ на поиск и уничтожение банды Акбар-Шайтана, и все.

– А за Шерханом кто охотится? – Вопрос прозвучал настолько наигранно равнодушно, что я сразу понял – задается он неспроста.

– Не могу знать, товарищ подполковник. Командование меня в свои планы не посвящает.

– Ну, может, слышал что? Появлялся поблизости какой-то отряд или, может, небольшая группа? Мне про пять человек говорили…

– Никак нет, ничего не слышал.