Главбухша

—    Ничего хорошего. Племянница ему нужна была, как подсадная утка, чтобы поставлять информацию обо мне. А потому, если даже мы ее четвертуем, он и пальцем не шевельнет, чтоб ее выручить. Условия прежние, осталось два дня: сегодня и завтра. Если я не соглашаюсь, начинается следствие и нам с тобой грозит по три года исправительно-трудовой колонии. А если докажут сговор между нами, что совсем не исключено, то потянем и на большее. Юлю и мальчиков расколют в два счета. Укрытие налогов только по зарплате — мы должны были ежемесячно выплачивать государству больше сорока тысяч — составит лишь, за два года миллион рублей. Бобров знает из книги и о подставных фирмах, и о схеме получения черного и белого нала, так что живыми нам не выбраться.

Стас побледнел. Он словно только сейчас понял, насколько взрывоопасна ситуация.

—    И что ты решила?

—    Не знаю. Для меня и то и другое — зона. Только в тюрьме я буду три года, а в лапах у Валерьяна лет двадцать. Три года, согласись, все же поменьше!

У Стаса от этих слов вытянулось и помертвело лицо. Он хорошо знал: если Марта в чем-то утвердилась, ее в сторону не свернуть.

—    Надо только хороших адвокатов найти, чтобы они нас вели. Документы я почищу... — продолжала Марта.

—    Подожди, давай все обдумаем! — У Стаса даже губы задрожали, едва он представил, как из своих евроапартаментов с биде и кондиционером он переселится на парашу. — Зачем же так?

—    А как?! — резко сказала она. — Ты же сам твердил: только через мой труп вернешься к своему мужу! Твои слова?

—    Мои.    

— Ну вот и будем изображать некоторое время трупы. Верно говорят на Руси: от тюрьмы да от сумы не зарекайся. Побыли мы богатенькими, побудем бедными, посидим на хлебе и воде. Я даже с какой-то радостью принимаю свою новую участь, — вдруг загоревшись, вдохновенно заговорила Марта.

—    Ты несешь какую-то чушь! — нервно схватил ее за руку Стас. — Какая новая участь? Я не узнаю тебя, Марта! Ты же борец, ты же никогда не сдаешься!

   Вот я и не сдаюсь, — усмехнулась Земская. — Это значило бы сдаться.. А я даю ему пощечину и плачу за нее весьма дорогую цену. В чем же противоречие? Ладно, пошли, что стоять на крыльце.

— Подожди! Ты что, все это всерьез?

— Почему бы и нет. Пойдем.

—    Марта, давай не пороть горячку, надо все хорошо обдумать. Я тебя умоляю!

—    А что думать, не из чего выбирать. Или ты хочешь, чтобы я пожертвовала собой и вернулась к мужу?

Стас не ответил, но по его перепуганному лицу она поняла: он именно этого и хотел. Он ждал, что Марта пожертвует собой, как раньше ждал, что она придумает ловкую схему ухода от налогов и выкачивания трехсотпроцентной прибыли. Все мужики кровососы, Земская всегда это знала.

Марта начала подчищать «хвосты», за которые следователь мог ухватиться. Лирика лирикой, а дело делом. Всего не успеть, но главные подкопы надо завалить. Она Юлю отправила сначала в банк, а потом к Гриневичу — отвести новый вариант договора, подписать и забрать старый.

Стас же был так подавлен, что ничем уже не мог заниматься. В присутствии Юли он еще сдерживался, но едва она ушла, как он вскочил, забегал по кабинету.

—    Это какая-то чушь — все, что ты мне наговорила! — закричал он.—Надо ехать к дядьке и все подробно обсудить! Выход найдется, должен быть! Возьмем старого козла в заложники! Если Бобров его сын, то он прогнется, он нам уступит, чтобы спасти отца!

—    Перестань! — оборвала его Марта — Бобров тебя возьмет под стражу, посадит к уголовникам, и через полчаса ты выложишь ему все, даже то, что не знаешь! А дядю Сашу, увы, уже списали, он может достать какую-то информацию, замолвить по своему ведомству за кого-то словечко, но повлиять на Боброва ему не удалось, ты же знаешь. Что еще можно придумать, какой выход?

Конечно, если б мы собрали всю информацию на следака, то, возможно, и нашли бы его ахиллесову пяту, но теперь поздно... Нет, будем сражаться, надо искать теперь адвокатов и продумывать нашу с тобой тактику на допросах!

Стас схватился за голову, не желая даже слышать ни о каких допросах. В два за Мартой приехал шофер с киностудии. Еще утром она решила, что ни на какие пробы не поедет, но, устав от Ровенского, Земская вмиг собралась и умчалась, пообещав вернуться.

На студии ее встретил посвежевший, ласковый и неотразимый Георгий Иванович и совсем молодой, вихрастый режиссер Саша.

Похожий на взъерошенного сердитого вороненка, он с недоверием с минуту смотрел на Марту, потом кивнул и двинулся в павильон.

—    Пойдемте.

—    Вы ему понравились, — перевел привыкший к странным манерам режиссера Георгий Иванович.

Все уже было готово к съемкам. Оператор встал за камеру, ассистентка попросила Марту пройти на площадку, гримерша положила легкий тон, подвела брови. Включили свет, который мгновенно спрятал от Марты всех, кто находился в павильоне.

—    Марта Сергеевна, просто посидите за столом, пощелкайте мышью, пытаясь что-то найти в компьютере. Телефон подключен к сети, так что звоните, кому хотите...

—    Желательно не по межгороду, — послышался женский голос.