Главная книга о Второй Мировой

Информация самого подробного из этих источников является просто древней, по стандартам современной историографии[312]. Самое свежее свидетельство (из самого Коминтерна), подтверждающее этот план, стало известно совсем недавно благодаря открывшемуся доступу в партийные архивы бывшего Восточного блока. Описание этого устрашающего плана похода на запад было сделано руководителем Коммунистической партии Германии в московском изгнании, верным сталинцем, близким к исполкому Коминтерна. Сообщение этого руководителя, скопированное в феврале 1941-го другим источником, знавшим Сталина, обрисовало возможные и предполагавшиеся тогда Кремлем последствия бушующей на Западе войны, в которую Советский Союз не был тогда непосредственно вовлечен[313].

Тогда, в феврале 1941 г., Вальтер Ульбрихт, немецкий коммунистический лидер (в будущем — строитель позорной Берлинской стены), рассказал своим товарищам по изгнанию о том, что только что узнал: о запланированных Кремлем возможных сценариях окончания идущей тогда в Западной Европе войны[314]. Одним из них была описанная выше безумная затея мировой революции, поддержанной Красной Армией. Очевидно, что этот исход был наиболее благоприятным в глазах Кремля, так как только он из всех предполагавшихся ближе всего подводил Советский Союз к достижению внешнеполитических целей большевиков[315].

Мы не знаем, как долго разрабатывался этот план Сталиным и его кремлевской бандой[316]. Он предполагал использование большевистскими агитаторами кризиса гражданского общества внутри воюющих держав. Кремль рассчитывал на то, что Красная Армия, следуя модели 1917–1922 годов, придет на помощь воюющему пролетариату (или, возможно, воображаемому воюющему пролетариату) и рабочим и солдатским революционным советам на Западе. Революционные правительства будут установлены по всей Европе. Планы Ленина о международной революции как последствии Первой мировой войны будут исполнены таким образом в процессе Второй мировой войны.

Кроме отсутствия убедительного документального источника этого политического замысла, в доказательствах Суворова есть еще один возможный изъян. Этот драматический сценарий, с учетом предварительных условий, подразумеваемых планом похода Красной Армии на запад, совсем не совпадает с условиями военного времени, существовавшими в период, когда Сталин, согласно Суворову, планировал напасть на Гитлера: 6 июля 1941 г. Дело в том, что в то время Гитлер, еще не напавший на Советский Союз (что он фактически совершил 22 июня), должен был быть в зените своей военной силы. Он был занят, но только на нескольких второстепенных полях сражений из-за продолжающейся войны против Британии. Исходя из этого, можно сомневаться в аргументированности ряда важных доводов Суворова, особенно в предложенной им последовательности военных действий. Но на сегодняшний день общий план военного вторжения красных на Западе хорошо известен на основании исторических свидетельств. Так что сомневаться в нем, без предварительного опровержения этих свидетельств, не приходится. В любом случае, две исторических концепции, одна — устанавливающая политический замысел Кремля, и другая — его военную реализацию, должны рассматриваться по отдельности. Существование самого плана может сегодня считаться доказанным благодаря высказываниям его авторов и их ближайших сотрудников, хотя в работах Суворова оно недостаточно обосновано[317].

Сегодня главный военно-исторический аспект доводов Суворова подтверждается данными, недоступными ему во время написания «Ледокола». И эти данные, полученные из советских военных архивов и из других, доселе закрытых архивов Восточного блока, заслуживают очень пристального внимания. Имеет смысл привести мнение другого советского военного историка, В.И. Семидетко. Начиная свое исследование «Результаты битвы в Белоруссии» о поведении Советской армии ранним летом 1941-го, он вряд ли предполагал, что придет к нижеприведенным выводам.

Семидетко, вероятнее всего, ничего не знал тогда о работе Суворова. Но, публикуя в советском «Военно-историческом журнале» результаты своих поисков в недавно открытых советских военных архивах, он пришел к выводу, что причина, по которой германская армия так легко прошла через позиции Красной Армии на центральном фронте в Белоруссии в июне 1941-го (где у обеих армий, нападающей и защищающейся, были приблизительно равные силы), была в том, что позиция Красной Армии была атакующей[318]. Это открытие, разумеется, является главной составляющей сформулированной за несколько лет до этого концепции Суворова, объясняющей тот самый разгром. Суворов тогда сказал, что Красная Армия была развернута для атаки на запад и поэтому располагалась вне оборонительных позиций, заброшенных из-за наступательной доктрины Кремля. Поэтому Красная Армия оказалась очень уязвима во время наступления немцев, которые, упреждая Сталина, напали первыми.