Главная книга о Второй Мировой

Что еще выдает Суворова как глубоко советского человека: он очень уважает гражданина Джугашвили[480]… В смысле Иосифа Сталина. У Суворова получается, что Гитлер не сумел провести «очищение» своей армии и своего государства. И потому у него были плохие генералы и негодные политические деятели. Вот Сталин очищение произвел — перестрелял «ленинскую гвардию», уцелевших революционеров, и потому его государство и его армия были активные, жизнеспособные. Его «винтики» государства оказались сильнее, чем служащие в вермахте. Надежнее. Целую книгу посвятил тому, как Сталин очищал и улучшал свою армию от Тухачевского и Якира[481].

Правда, сам же Суворов не очень последователен: он порой пишет о «сталинских соколах» такое, что волосы дыбом. По маршалу Жукову прошелся так, что становится очевидно: нет ничего общего у Жукова с Мольтке, фон Браухичем и Гудерианом[482]. У Тухачевского и Якира с ними ничего общего нет — убедил Суворов, убедил! Но и у Жукова и Конева с Гудерианом тоже ничего общего нет. В том числе и по эффективности их деятельности. Любой лейтенант Гудериана стоит трех Жуковых, взятых вместе.

Возможно, Суворов и не хотел этого показать. Возможно, он честно пытался показать, что Жуков и Конев чем-то лучше… Но у него получилось вот это!

А главное — Сталин у Суворова как-то не заслуживает оргаистического трепета. Суворов этот трепет то ли честно испытывает, то ли пытается имитировать, чтобы все видели. А получается плохо.

У него Сталин получается все-таки редкостным неудачником. Абсолютно все начинания Сталина заканчиваются провалом и ни к чему хорошему не приводят.

Для начала Сталин реализовывал идею Мировой революции через дружбу с Гитлером. Почти совсем его обманул, но тут «ледокол революции» сам обманул Сталина: вышел из-под контроля и сам напал на вождя первого государства рабочих и крестьян.

Сделавшись поневоле врагом Гитлера, Сталин снова стал делить мир, уже с правителями «загнивающих буржуазных лжедемократий». Способ тот же — тайного сговора.

В 1941 году было не так просто откреститься от прежнего союзничка и войти в дружбу с новыми. «Пришлось» совершить много не очень почтенных действий.

Еще в июне 1941 года правительство СССР «в упор не видело» дипломатических представителей стран, захваченных Гитлером, но установило дипломатические отношения с марионеточным правительством Виши. Теперь пришлось признать все правительства стран, оккупированных Гитлером, — и не коммунистических марионеток, а как раз те силы, которые признавать не хотелось: эмигрантское польское правительство в Лондоне, правительство генерала де Голля.

В 1943 году возрастают силы СССР, и опять Сталин успокаивает союзников, проводит Тегеранскую конференцию, начинает обсуждать будущие границы оккупационных зон в Европе…. Одновременно он отказывается от мрачноватой армейской символики Гражданской войны. Он вводит погоны и международную систему воинских чинов, ликвидирует Коминтерн летом 1943 года, а в сентябре проводит Собор епископов Русской Православной Церкви.

То есть вроде бы очевидно — антигитлеровская коалиция существует только до тех пор, пока существует Гитлер. Но Сталин не торопится переходить к конфронтации — Германия еще сильна, он хочет получать поставки по ленд-лизу, хочет добиться открытия Второго фронта… И совершает ряд шагов, позволяющих думать — СССР готов либерализовать внутренний режим после войны.

Н.Н. Краснов-младший оставил записки, в которых, помимо всего прочего, приводит слова следователя В.Н. Меркулова: «Но что вы поверили англичанам — это действительно глупость! Ведь это — исторические торгаши! Они любого и любое продадут и глазом не сморгнут. Их политика — проститутка. Их Форейн Офис — публичный дом, в котором заседает премьер — главная дипломатическая «мадам». Торгуют они чужими жизнями и своей собственной смертью. Мы? Мы им не верим, полковник. Поэтому мы и взяли вожжи в свои руки. Они и не знают, что мы их заперли на шахматной доске в угол и теперь заставили их плясать под нашу дудку, как последнюю пешку. Рано или поздно произойдет схватка между коммунистическим медведем и западным бульдогом. Милости нашим сахарным, медовым, пресмыкающимся и заискивающим союзничкам — не будет! Полетят к чертовой матери все их короли со всеми их традициями, лордами, герольдами, орденами Бань и Подвязок и белыми париками»[483]. Если так говорил рядовой следователь, то что же думал «отец народов»?

В какой степени понимали игру Сталина те, кого сам он именовал «наши доблестные союзники»? Неужели интеллектуал Рузвельт, умный и циничный Черчилль не могли раскусить наивной тюремно-лагерной хитрости усатого пахана? Ведь все было шито белыми нитками!