Главная партия для третьей скрипки

Нет. Это решения поспешные. Невзвешенные. Надо — для начала! — просто плюнуть на капризы мужа и слетать в Санкт-Петербург. Хотя бы на недельку. Навести в «Добролюбове» порядок. Выгнать ленивых горничных, найти другого администратора.

«А что дальше?» — спросил здравый смысл.

— А дальше, если не найду нормального управляющего, останусь в России, — сквозь зубы пробормотала Маруся. — И плевать на грин-карту и миллионы.

Перед глазами сразу встало обиженное, непонимающее лицо мужа. Но она немедля прогнала жалостливую картинку.

— Маруся! Я тебе чайку заварил! — раздалось из кухни.

— Сейчас приду, — выкрикнула она.

Торопливо кликнула на сайт авиакомпании.

И в этот момент зазвонил телефон.

— Алло! — схватила трубку Маруся.

— Привет, королева недвижимости! — раздался в трубке веселый голос.

И она радостно, будто девчонка, закричала:

— Вау! Какие люди! Сколько лет, сколько зим!

* * *

Прежде Арина никогда не прихорашивалась, если знала, что к ним идет друг семьи дядя Федя. Но сегодня, когда мужчина примчался к ней — в несусветную рань, идеально выбритый, отутюженный, — ей захотелось одеться под стать его парадным доспехам. Но, увы, ничего нарядного в ее гардеробе не имелось. А в Америке и вовсе — скатилась на постоянные шорты-футболки. Странно будет смотреться рядом с дядь-Фединым «Хьюго Боссом».

Утешила себя: «Ну, мы ведь просто завтракать идем!»

И твердо решила: в песок голову не прятать и немедленно узнать, что за метаморфоза с другом семьи. Едва вышли из гостиницы, бухнула:

— Дядь Федь! Вы за мной ухаживать, что ли, собрались?

Любый бы юнец в ответ на прямой вопрос смутился. Но зрелый мужчина спокойно ответил:

— Да.

— А с чего это вдруг? — продолжала допрос Арина. — Двадцать лет молчали и вдруг стали хвост распускать? — смутилась, пробормотала: — Простите. Я, наверно, что-то не то говорю.

Он ухмыльнулся:

— Двадцать один.

— Что?

— Я тебя знаю двадцать один год. Мы познакомились, когда ты в четвертом классе училась.

— Помню, — кивнула Арина. — Я еще тогда мечтала, что вы будете мой папа.

— Нашла папу! — вдруг обиделся он. — Я всего на пятнадцать лет тебя старше.

— Но тогда вы казались мне очень старым, — улыбнулась девушка. — Я и потом, когда выросла: всегда считала вас старшим, мудрым, заботливым другом.

— Слушай, когда ты перестанешь мне «выкать»? — скривился дядя Федя.

Но с толку не сбил. Арина гнула свое.

— Допустим, вы скрывали, что я вам нравилась. Как порядочный человек, ждали, пока я вырасту. Но почему тогда молчали, когда мне стало восемнадцать, девятнадцать, двадцать?

— Тебе правду?

— А что еще?

— Прежде ты правды боялась.

Она вздохнула:

— Теперь нет.

— Твоя мама всегда уверяла, что ты — не воспринимаешь меня как мужчину.

Арина вспыхнула.

А он остановился, развернул ее к себе лицом и спросил:

— Это так?

Девушка опустила голову. Неужели родительница намеренно пыталась их развести? Ей врала одно, ему другое? Но зачем? Берегла дядю Федю для себя? Или боялась, что дочь упорхнет?

В любом случае говорить о мертвых плохо — нельзя.

Да и Федор мог бы спросить у нее, не у мамы.

Но пока думала, как вести себя дальше, бывший друг семьи ее вдруг поцеловал — решительно, умело. Прямо посреди Невского.

Сердце отчаянно забилось, внизу живота шевельнулся приятный, теплый комок. Арина подалась навстречу мужчине и вдруг краем глаза увидела осуждающий взгляд какой-то старухи. Вырываться не стала, но очарование поцелуй потерял. Еле дождалась, пока он ее отпустит.

Нет, не готова она к столь резкой перемене.

— Ты сердишься? — внимательно взглянул на нее дядя Федя.

— Знаете, — Арина тщательно подбирала слова. — Мне просто надо все это переварить.

Его лицо посуровело, и она поспешно добавила:

— Вы столько лет успешно притворялись старшим товарищем, что я вам поверила. Докажите теперь обратное.

— Ух ты, Аришка, — он обнял ее за талию, повел дальше — вниз, по Невскому, сквозь толпу, солнечные блики, запахи сырости и выпечки. — Мало, что похорошела до сумасшествия, — еще за словом теперь в карман не лезешь! Ладно. Будем доказывать. Зайдем?

Они как раз проходили мимо надменных витрин бутика «Москино».

Девушка рассмеялась:

— Дядя Федя! Вы прямо по алгоритму действуете: «Как соблазнить за двадцать четыре часа».

— Ох ты и язва стала, — взглянул с неприкрытым восхищением.

«Неужели он не видит, какая я страшная сегодня?»

Арина машинально ковырнула прыщик на подбородке.

И вдруг ей захотелось поделиться — не с новым, пока незнакомым и неожиданным дядей Федей, но с прежним другом семьи:

— Знаете, весь этот год — прямо с первого января, когда мама ушла, — у меня такое странное ощущение: будто кто-то наблюдает за мной.

Подождала — вдруг скажет что-то ехидное? — но мужчина внимательно слушал.

Она продолжила уже более уверенно:

— Даже не просто наблюдает — взял за руку и ведет.

— Куда?

— Не пойму. Иногда кажется: в рай. Иногда — через все круги ада. Точно одно: этот человек — или нечто — сам всегда разный. То в хорошем настроении, то в плохом. Будете смеяться?

— Мог бы. Но со мной тоже происходят не очень тривиальные вещи.

— Какие?

— Ты знаешь, что частенько мне снилась?