Главная профессия — разведка

Если по вопросам, связанным с США и, в частности, с работой своего посольства, он был довольно сдержан, то сведения о французской политической кухне не являлись для него каким-либо секретом, и он даже специально подчёркивал, что готов сообщать мне все известные ему нюансы этой кухни. Именно он достаточно детально комментировал мне приход де Голля к власти, расстановку политических сил, позицию армейских кругов и тому подобное. Хорошо помню, как в начале нашего знакомства американец сообщил мне сенсационные сведения, что англичане и французы приняли решение провести вооруженную интервенцию против Египта.

Англия и Франция вместе с Израилем планировали интервенцию против Египта в связи с национализацией летом 1956 года президентом Египта Насером «Всеобщей компании Суэцкого канала». Основные капиталы и доходы от эксплуатации канала принадлежали англичанам и французам, и они решили «поставить Египет на место».

Сообщая эту весьма важную информацию, американец подчеркнул, что сведения являются достоверными и носят исключительно серьёзный характер. Он также отметил, что не готов в деталях говорить о позиции США по этому вопросу, но в то же время знает, что правительство США не разделяет планы этой интервенции и ни в коем случае не окажет интервентам поддержки. При этом мой американский знакомый назвал дату начала войны. Естественно, эти сведения немедленно были доложены в Москву. И агрессия против Египта началась точно в тот день, который указал американец.

30 октября 1956 года начала военные действия израильская армия, а 31 октября бомбёжки начали проводить англичане и французы. 5 ноября англо-французские войска высадились в районе Порт-Саида. Сразу же, уже 5 ноября Советское правительство сделало резкое заявление, подчеркнув, что готово прямым применением силы сокрушить агрессоров и восстановить мир на Ближнем Востоке. Уже 6 ноября английское правительство заявило о том, что англичане прекращают огонь в Египте, на другой день к этому заявлению присоединилась Франция, 8 ноября за ними последовал Израиль.

Таким образом, решительная позиция СССР сыграла исключительно важную роль в разрешении этого крупного международного кризиса и укрепила авторитет Советского Союза в Египте и на Ближнем Востоке в целом.

В связи с американским советником мне запомнился маленький эпизод, который произошёл не в Париже, а в Женеве. Я прибыл в Женеву в командировку в качестве представителя ЮНЕСКО на первую Всемирную конференцию по мирному использованию атомной энергии, которая открылась летом 1958 года. И вот на одном из больших приёмов, который давала, как я помню, наша делегация, ко мне через весь зал, к моему удивлению, направился мой американец, радостно приветствуя меня. И тут же с американской непосредственностью поинтересовался, что я могу делать на этой конференции. На моё пояснение, что я здесь в командировке и представляю ЮНЕСКО, он с радостью заявил мне, что ему «приказали» посмотреть со стороны, как выглядит в целом конференция, и особенно — что делает их американская делегация. Мы оба имели косвенное отношение к проблемам ядерной энергии.

Американец пригласил меня на ланч в один из известных мне женевских ресторанов. Он с удовольствием сообщил мне информацию о деятельности и планах делегации США на конференции, но по здравому анализу я решил, что информация не заслуживает того, чтобы её сообщать в Москву, а поделился ею только с руководством советской делегации.

Моё пребывание в Париже, по согласованию с центром, приближалось к своему завершению. Именно это явилось одной из причин того, что мне была поручена рискованная операция. В Париже к этому времени я чувствовал себя совершенно уверенно, но как в центре, так и мой начальник в Париже рассматривали предстоящую операцию, как рискованную и ту, которая может стать причиной не только провала, но и «хорошего дипломатического скандала». Речь шла об установлении связи и работе со старшим офицером французского генштаба. К офицеру был сделан подход, а точнее, проведена вербовка «в лоб» нашей службой в одной из стран Восточной Европы.

Вербовка проводилась на компрометирующих материалах: офицер был уличён в гомосексуализме, а его связь с партнёром была тщательно задокументирована. Таким образом, было несколько усложняющих мою работу моментов: во-первых, вербовка на таком компромате — всегда операция обоюдоострая и связана с тем, что объект вербовки ненавидит вербовщиков всей душой; во-вторых, первоначальная операция проводилась в дружеской стране, а это, как показывала практика, нередко было связано с утечкой информации; в-третьих, офицер довольно быстро уехал из страны, и с ним практически не было проведено закрепляющей работы, и возникали сомнения, не доложил ли он о нашем вербовочном подходе к нему своему начальству. Правда, предварительное изучение и проведённая нами установка «по месту жительства», т. е., говоря нормальным языком, выяснение его положения в Париже, показали: он по-прежнему жил с семьёй и аккуратно ежедневно отправлялся на работу.