Главная профессия — разведка

Первый отдел Второго главного управления получил, как было сказано выше, маленькую косточку-наводку. И сотрудники контрразведки начали эту разработку. Поначалу — почти ничего, но потом появились косвенные признаки предательства и уверенность, что стоит копнуть поглубже. Странный телефонный звонок (с первого дня все телефоны были на «прослушке») — «случайная ошибка», но может быть и условленностью. Разведка не верит в случайные звонки. Случайная встреча, например, тоже может быть условленностью. Обратило внимание на себя получение для работы Огородником шифровок, не имеющих прямого отношения к его текущим делам. В МИДе и на квартире была установлена аппаратура для наблюдения и другие ухищрения. Наконец, аккуратно был сделан тайный скрупулезный обыск квартиры. Проведя все мероприятия, контрразведка получила ясные доказательства разведывательной работы Огородника, с фотографированием документов, даже созданием микроточек, и наконец стали известны тайниковые операции.

Чтобы получать документы и передавать указания, оборудование и деньги в стране с квалифицированной службой контрразведки не найдено лучших способов, чем тайниковые операции. Эти операции проводила молодая женщина, сотрудник ЦРУ, имевшая дипломатическое прикрытие в посольстве США в Москве, Марта Петерсон. По стандартному мышлению, американская разведка считала, что молодая женщина, находящаяся первый раз в заграничной командировке, вызовет наименьшие подозрения. Но, видимо, урок разоблачения Пеньковского (тоже на тайниковой операции, проводимой при участии женщины, даже не разведчика, а жены разведчика) ЦРУ не был учтён. Петерсон была хорошо подготовлена ЦРУ по программе специального обучения, но это не помогло.

15 июня 1977 года Петерсон шла по мосту окружной железной дороги через Москву-реку, от Нескучного сада к концу Фрунзенской набережной. Маршрут сам по себе был довольно странным, так как по этому мосту ходят единицы пешеходов, да и мост, собственно, никуда не ведёт. Это не Охотный ряд и не Пречистенка, чтобы просто пройтись (полное отсутствие знания обстановки у цэрэушных московских начальников). Сойдя с моста, Петерсон попыталась положить контейнер, похожий на обычный камень, но была схвачена сзади, в обнимку, так что не успела ничего сделать. Вместе с контейнером был отобран миниатюрный радиоприёмник, предназначенный для возможного перехвата переговоров нашей службы наружного наблюдения. Уже в машине, которая немедленно оказалась рядом, Петерсон заявила заученные формы протеста о дипломатическом иммунитете и т. д.

Опрос задержанной продолжался недолго. Уже через два часа дама была передана «из рук в руки» американскому консульскому сотруднику. В тот же день последовала нота МИДа о выдворении Марты Петерсон из Союза как персоны non grata. Обычных в таких случаях нот протеста от американцев не последовало, так как задержание было с поличным, и не вызывало никаких сомнений о причастности к шпионажу.

В «Известиях» было дано сообщение об американской шпионке и об ухищрениях тайных служб, мини-камере, специальном «камне», шифрах, — всё в подробностях. Огородник исчез из поля зрения американцев, и провал, а он был очевиден, очень обеспокоил штаб ЦРУ. В прессе появилось несколько версий произошедшего. «Рупор» ЦРУ Джон Баррон, автор книги «КГБ», опубликовал свою версию, упирая на то, что Огородник, как «ярый антикоммунист», оказавшись в руках врагов, прямо на Лубянке демонстративно покончил жизнь самоубийством, приняв яд.

Известно, что шеф ЦРУ Тернер дал указание о тщательном расследовании причин провала Тритона. Он же приказал приостановить все операции ЦРУ в СССР и соцстранах до выяснения причин провала.

Реализация дела Огородника в Москве развивалась в соответствии с планом в двух направлениях: захват сотрудника ЦРУ со шпионским снаряжением с поличным и захват в то же время самого Огородника. К этому времени Второе главное управление располагало, можно сказать, исчерпывающими материалами по делу. Было ясно, что Огородник работал на американцев один и только по материалам МИДа; какой-либо другой информации от других связей или источников не имел, и его арест был вполне оправдан. Поэтому можно было поспешить. Арест проводился прямо на квартире Огородника, с захватом всей его спецтехники, шифроблокнотов и тайника с деньгами. Предательство было столь очевидно, что Огородник не пытался даже возражать, как-то сразу признался и согласился по горячим следам записать это признание. Возможно, что он сам и предложил сразу дать письменные признания с целью получить доступ к ампуле с ядом. Усевшись за стол, он попросил бумагу и свою ручку из кармана пиджака (он, конечно, уже был тщательно обыскан). Получив ручку, Огородник мгновенно открутил колпачок и отправил находившуюся там ампулу в рот. Смерть, как утверждают очевидцы, была практически мгновенной.

Операцию проводили руководители главка, и за «недосмотр» ругать было некого. Вся история пришла к логическому концу.