Главная роль 4 (СИ)

Первые пару часов приема меня согревал свет глаз Марго и беседы с ней же. Потом, когда вечер набрал обороты, а мы с ней станцевали трижды, по регламенту нам с нею пришлось делать большие паузы на танцы с желающими «ВИПами». Маргариту приглашали после двойного одобрения — сначала Вильгельма, потом — моего. Я немного нахулиганил, делегировав решение жене — это ж ей танцевать, не мне. Марго такое было непривычно, и, растерявшись, она отказывалась чаще, чем следовало. Полагаю, меня после такого начнут погонять подкаблучником, а отшитые кавалеры запишутся во враги, но мне-то что? Я просто слежу за положением рук кавалеров на теле невесты — никто не позволил себе лишнего, надо признать — и, к собственному удивлению, ревную.

Пытка танцами, ревностью и пустой болтовней тянулась угнетающе медленно, и я уже было подумывал скучно и безыдейно свалить, сославшись на усталость, но помогло несчастье — ко мне подошел отвечающий за экстренные новости гвардеец в чине подполковника и доложил:

— Ваше Императорское Высочество, в Москве случилась беда — карету Его Высочества обстреляли террористы из студентов. Сергей Александрович, слава Богу, живы, один казак Конвоя ранен. Живым взять удалось только одного террориста — остальных сразил ответный залп.

Охренеть! С этой стороны я вообще проблем не ждал — нормально же пообщались, объяснились и разошлись. Что ж, это заблуждение станет мне уроком: прилететь может откуда угодно, особенно оттуда, где смешалась личная неустроенность «вечных студентов», идеи о средневековой университетской вольнице, обилие системных проблем в государстве и главная компонента — бурлящая от гормонов и желания показать свою удаль молодая кровь. Впрочем, выводы делать пока рано — сначала нужно как следует выпотрошить выжившего студента на предмет сообщников и участия третьих сторон: у Сергея Александровича, как и любого высокопоставленного Романова, врагов не быть попросту не может. Жаль сам заняться этим не могу, но Зубатов сотоварищи, уверен, сделают все в лучшем виде. Стоп, а не их ли провокаторы и постарались, чисто чтобы молодые дарования могли на деле доказать свои способности? Дяде Сереже все равно ничего не угрожало — про бронированную карету Зубатов и прочие знают, а теперь, когда она на деле доказала свою полезность, мне удастся запихнуть в такую даже отмахивающуюся изо всех сил Дагмару. Нет, до такой интриги «молодежи» еще далеко, тупо не хватит наглости и цинизма. Единственная выгода такой провокации, опять же, сомнительна — оплеуха «охранке» дело хорошее, но не сейчас же, когда конкурирующий КИБ еще даже на документальном уровне не сформирован. Ладно, хватит из пустого в порожнее переливать, просто пользуемся поводом и подходим к Вилли, чтобы посветить его в курс дела и попросить разрешения посидеть в телеграфной комнате — типа держать руку на пульсе.

Кайзер, к моему удивлению, вызвался проводить меня лично и составить компанию — мол, дядя Сережа его добрый приятель и родственник, а значит нужно хотя бы телеграмму сочувственную отправить. Пожелав уважаемым дамам и господам дальнейшего веселья, мы с Вильгельмом и ловко присоединившимися к нам Ксенией и Маргаритой покинули прием — дамы тоже устали.

Попрощавшись с прекрасным полом на «перекрестке», мы с Вилли остались вдвоем, и он поделился наблюдением:

— Когда я имел удовольствие гостить в Петербурге, Его Величество посреди веселья попросту выключил свет в бальном зале, тем самым попросив гостей уйти. Тогда я был молод и счел это грубым, — здесь Вилли сделал паузу и счел нужным вставить вежливую оговорку. — Безусловно, хозяин дома всегда в своем праве, и я никоим образом не хочу оскорбить Александра. Более того — теперь, спустя много лет этих утомительных, совершенно бесполезных и пустых приемов… Ваша помолвка конечно же таковой не является, и сегодняшний вечер — редкое и приятное исключение, — добавив еще оговорку, он убедился, что я не обиделся, и продолжил. — Словом — от приемов и балов я совершеннейшим образом устал, и однажды начну поступать как твой отец.

— Приемы и бесполезно потраченное время утомляют, — согласился я. — Я рад, что мы в этом сходимся, Вильгельм. Но я бы ни за что не покинул такой важный и трогательный для меня вечер, если бы не случилось ужасное. Я более чем уверен, что расследование проведут должным образом, но, когда стреляют по родному дяде и губернатору второго по важности города моей Империи, я попросту не могу оставаться там, где звучат музыка и смех.

— Безусловно! — покивал ничуть не поверивший в «траур» кайзер.

Глава 21