Главная роль (СИ)

— Слушаюсь, Ваше Императорское Высочество. Я в Екатеринбурге родился, там и жил, пока на флот не завербовался. У Евпатия там лавка была, у бати моего, кузнеца, Евпатий подковы, гвозди да лопаты по честной цене брал.

— Отец — кузнец, а ты на флот?

— Четвертый я, Ваше Императорское Высочество, — потупившись, развел руками матрос. — Кузня не наша, артельная. Братьёв моих вместила, на меня места не осталось.

— Жалеешь?

Матрос просто не мог ответить иначе:

— Никоим образом, Ваше Императорское Величество!

— Купеческое семейство Мухиных — важные люди в Риге, — как бы себе под нос заметил Андреич.

Я посмотрел на Евпатия.

— Так то другие Мухины, поболее нас, — развел он руками. — Фамилия общая, но боле ничем с теми Мухиными не связан. От Урала до Риги путь не близкий, никогда там не бывал, куда уж мне с самими Мухиными знаться?

«Важные» из уст Андреича и «поболее нас» из купеческих значат, что Рижские Мухины олигархи или вроде того. Надо будет поузнавать, и, если будет толк, попробовать навести связи.

— Андреич, выдай Федору пять рублей за честность и готовность поручится за православного соотечественника.

— Рад стараться, Ваше Императорское Высочество! — проорал матрос.

— Ступай, братец, — отпустил я его.

Щелкнув каблуками и козырнув, матрос с поклоном принял из рук камердинера ассигнацию и ушел. На ассигнации, кстати, имеются подписи управляющего Государственного банка, ответственного кассира и приписка о том, что при предъявлении ассигнацию можно поменять на золотые или серебряные монеты. Не совсем «золотой стандарт» — курс пока плавает. Золотого стандарта допускать нельзя — прямой путь во внешнедолговое рабство. Монетарная масса растет и будет расти дальше, и золота Родине, несмотря на богатейшие недра, не хватит физически — технологии совсем не те, чтобы забуриваться на километры под землю. Технологиям я помогу — в универе учился на совесть, и многие «нефтяные» наработки годятся для геологии в принципе. Помимо недостатка собственного золотого запаса, есть и издержки — монеты портятся, теряют в весе, закапываются бережливыми гражданами в землицу, и их нужно отливать заново. Проблема хранения и обслуживания запаса тоже влетает в копеечку. Импортерам, инвесторам и экспортерам, спору нет, очень выгодно, но стабилизировать валюту и привлекать инвестиции можно и более рациональными способами. Александру, Никки и прочим имеющим право на решения в масштабах страны будут петь о том, насколько это хорошо и престижно, и они поведутся. Моя задача — собрать лобби противников «золотого стандарта» и прогнуть монархов на привязку рубля, например, к золото-серебряно-валютным резервам.

За размышлениями я успел добраться до стола и написать Никки записку:

«Купец Евпатий не лгал. Собираюсь вести его в полицию в компании сэра Уолласа. Уверен, наш добрый английский друг разберется и сам, но я считаю это хорошим поводом для прогулки. Не каждый день (и слава Богу!) доводится встретить настоящего плантатора-лиходея. Не желаешь ли отправиться с нами? Твой верный брат Жоржи».

— Андреич, Его Императорскому Высочеству, — отдал записку. — И кликни сэра Уолласа.

— Сию секунду, Георгий Александрович, — поклонился камердинер и пошел выполнять приказ.

— Дорогу до плантации помнишь? — спросил я Евпатия.

— Помню, Ваше Императорское Высочество!

— «Императорское» можешь опускать, — великодушно махнул я на него рукой. — Имя плантатора?

— Томсон, Ваше Высочество. Джордж.

— Значит сейчас поедем к нему, спрашивать как так вышло, — пообещал я. — Федор, переодеться!

Оставив гостей сидеть в гостиной, я сходил до спальни, где слуги меня переодели. Просто жесть — к завтраку одна одежда, к прогулкам — другая, к важным приемам — третья, к обеду — четвертая. Будь я на самообслуживании, я бы растерялся и впал в ничтожество от таких сложностей, а так просто немного раздражает. Но одежда замечательная — сидит как влетая, все ткани дышат и приятны телу, в зеркало на себя смотрю и невольно ухмыляюсь тому, насколько я стильный.

Сначала прибыл посыльный от Никки: «С радостью разделю с тобой это маленькое приключение, милый Жоржи. Встретимся у лифта через тридцать минут. Велю взять побольше фонарей. С надеждой на увлекательную прогулку, твой верный брат Никки».

Отлично, Высочайший «таран» с нами! Ах да, рейткнехт простаивает, а не должен:

— Юрка, готовь выезд.

— Сию секунду, Георгий Александрович! — отозвался рейткнехт и пошел заниматься делом.

— Его Императорское Высочество возмущен таким отношением к его подданному, — порадовал я новостью опасливо сидящего на краешке кресла — а ну как испачкает или порвет, и я расстроюсь? — Евпатия.

Кирил ко мне привык, поэтому в своем кресле сидит нормально.

Купец внезапно бухнулся на пол, завыл и пополз ко мне на коленях. Потерял все, планировал помереть в грязной канаве, а тут аж два принца «вписываются» — не чудо ли? Но сапоги мне целовать не надо.

— Встань! — велел я.

Мужик моментально выполнил приказ.

— Кирил говорил — ты в средствах не стеснен?

— Так, Ваше Императорское Высочество, — не переставая плакать от радости, подтвердил купец. — Последнюю рубаху…