Главная роль (СИ)

Вот, кстати, почему Шевич так нагло со мной разговаривал и так забавно обрел чувство ранга заново. Я же «запасная деталь». Тень Николая. Мне вообще в государственные дела лезть не положено. Старый Георгий это знал, поэтому убивал время астрономией, изучением флота и другими почетными, но нифига ни на что не влияющими вещами. Я — совсем другой. Я — такая тень, которой боится собственный хозяин! Ладно, перегнул — Никки меня не боится, а любит и честно слушает. С ним мы отлично сработаемся в будущем, а там глядишь и отречение по собственной инициативе напишет, полностью погрузившись в семейные дела.

— Вы скучаете, Ваше Императорское Высочество-сама? — прощебетала нарисовавшаяся у моего столика «свободная» японка.

Нафиг, я за этот вечер уже натанцевался на год вперед.

— Спасибо за заботу, все в порядке, — улыбнулся я ей.

Девушка низко поклонилась и пошла удить рыбку попроще. А вот этой вот японке по имени Така за три стола от меня повезло — с ней заключил контракт наш фотограф, Владимир Дмитриевич Менделеев. Внук ТОГО САМОГО, как я выяснил пару дней назад. Мир удивительно тесен! По возвращении домой к ТОМУ САМОМУ обязательно схожу — он еще живой, но даты смерти я не помню. Будем надеяться, что дед еще минимум полгодика поскрипит — полагаю, примерно столько займет возвращение домой через всю Империю. Увеличить пользу Дмитрия Ивановича я едва ли смогу — он же ФИГУРА, а значит с финансированием и связями все нормально — но какой интеллигентный человек отказался бы от возможности попить чаю с создателем таблицы имени себя? Заодно попрошу познакомить меня с научной верхушкой страны и поделиться характеристиками на них — может еще кто из школьной программы и общего кругозора найдется.

Разделивший со мной столик «летописец» Ухтомский грустно проводил глазами убежавшую японочку, и я с улыбкой кивнул ему — иди, братец, веселись. Он свалил, оставив меня в одиночестве, я осмотрелся и махнул рукой прислонившемуся к стене казаку Остапу — сегодня снова его очередь меня охранять.

Казак с явным удивлением на лице поклонился и аккуратно уселся, поправив усы. Лет тридцать ему, боевого опыта не имеет, но состоит в чине лейтенанта (хорунжий, если по-казачьему), то есть — дворянин, которые среди казаков со времен Петра встречаются.

— Премного благодарен, Ваше Императорское Высочество, — поблагодарил он за приглашение.

Я пошевелил бровью, официант-соотечественник наполнил мой бокал свежей порцией шампанского, откуда-то «родил» бокал чистый и налил Остапу.

— За здоровье Его Императорского Величества! — огласил я тост, мы выпили, пожевали сыру — импорт, в Японии коров мало — и я спросил. — Откуда ты родом, Остап?

— С Урала, Ваше Императорское Высочество, — ответил он. — В Екатеринбурге родился.

— Как писарь мой, — поддержал я беседу.

— Так, Ваше Императорское…

— Опускай «императорское», — попросил я.

Уши царапает, потому что появляется только в отсутствие рядом цесаревича — словно напоминание, кто тут главный, а кто про запас оставлен.

— Слушаюсь, Ваше Высочество, — отозвался казак. — Огромен Екатеринбург, да тесен мир.

— Верно, — хмыкнул я. — Говоришь грамотно, учился?

— Так точно, Ваше Высочество. В Петербурге сначала — мы туда семьей переехали — потом в Сорбонне.

Шаблон разлетелся в клочья. Где в моей голове уральские казаки и где Сорбонна? Что вообще образованный человек в казаках делает? Махать шашкой, безусловно, надо уметь, но это же совсем другой навык!

— Факультет?

— Филологический, Ваше Высочество.

Обнять и плакать!

— Языками владеешь, значит?

— Так точно, Ваше Высочество, владею, — кивнул он.

Боятся со мной люди нормально разговаривать, на каждом шагу подпинывать приходится.

— Какими?

— Английским, Ваше Высочество. Також немецким, французским, испанским да итальянским.

— Всеми ли хорошо владеешь?

— Как есть всеми, Ваше Высочество.

— А в казаки как попал? С такими знаниями лучше бы тебе в дипломаты.

Остап смущенно уставился в стол:

— Не выйдет из меня дипломата, Ваше Высочество. Языки есть, да толку нет — тяжко мне с людьми беседы даются, особенно сложные, дипломатические.

— А со мной как будто нормально общаешься, — заметил я.

— Виноват, Ваше Высочество! — подскочил он.

— Сядь, — велел я. — В чем виноват-то? Соврал?

— Нисколечко не соврал, вот вам крест, Ваше Высочество, — перекрестился он. — Про то и толкую — не умею врать, отец так учил. Правду, вот как вам, Ваше Высочество, говорить свободно могу, а как намеки да вранье начинаются… — он грустно посмотрел на свой мощный кулак.

— Понимаю, — покивал я. — Дальше рассказывай.

— Так точно, Ваше Высочество, — взял он себя в руки. — Отец двумя годами назад помер, царствие ему небесное, — мы синхронно перекрестились. — Долги оставил? да знакомства. Сестра у меня в Смольном учится, вот знакомцы отцовские и помогли, на «Память Азова» пристроили…

Испугавшись, что я сейчас такого некомпетентного казака уволю, он верноподданически выпучил глаза:

— Честь великая! Я со всем пониманием, Ваше Высочество! Ежели прикажете, я хоть рубить, хоть помирать…

— Не бойся, — отмахнулся я. — Давай, за отца твоего.