Главная роль Веры Холодной

Кто может вредить иностранным шпионам, если не контрразведка? Только патриоты своего Отечества, больше некому! Существует некая тайная организация офицеров (это непременно должны быть офицеры, штатским такое дело не по плечу), которая занимается истреблением тайных агентов иностранных разведок, причем старается делать это таким образом, чтобы бросить тень на резидента, хозяина, то есть – хозяйку этих агентов! Что-то вроде тайных мстителей, которые вершат суд праведный, пренебрегая формальностями и руководствуясь одними лишь соображениями справедливости.

Сразу же отыскался вероятный участник этой организации – репортер Вшивиков, вездесущий человек и отставной офицер. Вера и раньше подозревала, что он не так прост, как кажется, а теперь окончательно в это поверила.

Наручные часы показывали половину четвертого. Какой ужас! Хотелось кричать, подобно чеховским сестрам, «В Москву, в Москву, в Москву!». Хотелось скорее вернуться домой, встретиться с Немысским и изложить ему свою версию. Вера была уверена, что штабс-ротмистру эта версия придется по душе. Все же так логично, так убедительно…

12

«Натурщицы обижаются на жен художников, чья ревность лишает их заработка. Многие жены ревнивы настолько, что не позволяют своим мужьям писать натурщиц, предпочитают сами позировать им в костюме Евы. В отличие от натурщиц, жены не считают зазорным давать мужьям советы и предъявлять требования по изображению их в наиболее выгодном свете. Их совершенно не заботит такое понятие, как свобода творческого волеизъявления. Уж не потому ли столь неинтересны все виды обнаженной натуры, выставляющиеся на выставках в последние годы?»

Ежедневная газета «Московский листок», 18 апреля 1912 года

Штабс-ротмистр Немысский, как вынуждена была признать Вера, при всем вернувшемся к нему расположении оказался человеком ограниченным, напрочь лишенным полета фантазии и вообще воображения. Примерно как одноклассница Женя Гатцукина, которая удивлялась разным поэтическим выражениям вроде «ущербного серпика луны» или «налитых колосьев». «Позвольте, – говорила она, морща узенький лобик, – как можно сравнивать луну с серпом? У нее ведь нет ручки, да и вообще она – тело небесное, а серп – крестьянский инструмент. А «налитым» может быть стакан, но никак не колосья!» Кто мог подумать, что такая педантша сбежит из дома с каким-то коммивояжером, не окончив гимназии? Верно говорят – в каждом человеке бес сидит, да не каждый с ним сладит.

– Тайная организация патриотов? Хм… Офицеров? Патриоты все больше в союзы объединяются, причем не в тайные, а в явные… Никогда не слышал о тайных патриотических организациях…

Говоря это, штабс-ротмистр качал головой, щурил левый глаз, смотрел удивленно и вообще демонстрировал все проявления сомнения и недоверия.

– Ignorantia non est argumentum[48], – заметила на это Вера.

Иногда хорошо вставить в речь что-нибудь из латыни. Звучит веско (древнее изречение, прошедшее испытание временем как-никак), и вообще у собеседника создается положительное о тебе впечатление. Немысский, кажется, в латыни был не силен или просто притворился. Пропустил сказанное Верой мимо ушей и начал талдычить свое:

– Нет, это скорее не месть патриотов, а какой-то конфликт интересов. Понять бы, каких именно интересов, и все на свои места бы стало.

– На конфликт интересов все что угодно списать можно, – сказала Вера. – Так мы с вами договоримся до того, что кто-то положил глаз на гостиницу, страстно возжелал ее приобрести и теперь вынуждает к сделке Вильгельмину Александровну.

Сказала просто так, наугад ткнула пальцем, но Немысский ответил, что такое вполне может быть, и поблагодарил за интересную мысль. Ха! Интересную! Как бы не так! Кому так может понадобиться «Альпийская роза», чтобы ради ее приобретения пойти на убийства? В центре Москвы полным-полно гостиниц, и многие из них можно купить. Да и любой доходный дом переделать в гостиницу не составит труда. Или Немысский просто спешил от нее отделаться?

«Ничего, – подумала Вера, идя по Малой Грузинской к Расторгуевскому переулку. – Мы еще увидим, кто из нас прав, господин штабс-ротмистр!» Немного прогулявшись и приведя мысли в порядок, она остановила извозчика и велела отвезти себя в Малый Кисловский переулок. Захотелось проведать мать и сестер. Пора бы уже, давно не виделись, с самой Пасхи.