Главная тайна фюрера

23 марта Гитлер в коричневой рубашке вышел на трибуну рейхстага, чтобы представить проект закона о предоставлении его правительству чрезвычайных полномочий. Законопроект сводил роль парламента к чисто представительской. Правительство наделялось правом издавать законы и даже менять конституцию.

— Духу национального возрождения, — говорил Гитлер, — не отвечает порядок, при котором правительство просит одобрения своим мерам у рейхстага, торгуясь и выпрашивая. У правительства нет намерения упразднять рейхстаг как таковой. Напротив, оно и в будущем будет время от времени информировать его о своей работе…

Ему возразил только председатель социал-демократической партии Отто Вельс. Некоторые депутаты предлагали поручить выступление более темпераментному Курту Шумахеру, но большинство не решилось раздражать нацистов. Отто Вельс, хотя и заявил, что социал-демократы проголосуют против закона о чрезвычайных полномочиях Гитлера, речь произнес весьма двусмысленную:

— Дамы и господа! Мы, социал-демократы, тем решительнее соглашаемся с внешнеполитическими требованиями германского равноправия, выдвинутыми господином рейхсканцлером, что сами уже давно в принципе отстаивали их. Позволю себе в этой связи заметить, что я был первым немцем, выступившим на международном форуме, на Бернской конференции в январе 1919 года, против лживого утверждения, будто Германия ответственна за возникновение мировой войны.

Позавчера, — продолжал Отто Вельс, — господин рейхсканцлер тоже произнес в Потсдаме слова, под которыми мы полностью подписываемся: «Абсурдность теории о вечных победителях и побежденных породила безумие репараций, а впоследствии и катастрофу мировых репараций». Но после всех тех преследований, которым подвергалась социал-демократическая партия в последнее время, никто не может ожидать или требовать от нас, чтобы мы голосовали за законопроект о чрезвычайных полномочиях. Выборы 5 марта принесли правительственным партиям большинство, дав им тем самым возможность править в строгом соответствии с буквой и духом конституции. Но критика благотворна и необходима. Еще никогда с тех пор, как существует германский рейхстаг, контроль со стороны избранных представителей народа не был ослаблен до такой степени, как это имеет место сейчас и как это еще в большей степени будет иметь место после принятия закона о чрезвычайных полномочиях. Такое единовластие правительства окажется тем тяжелее, что лишится всякой свободы и пресса…

Эту речь назвали «спасением чести партии», мужественным поступком, но в реальности она оставляла возможность для приспособления социал-демократии к нацистскому режиму. Однако Гитлер отверг услуги социал-демократов. Он вторично поднялся на трибуну. Это был первый и последний раз, когда он принял участие в парламентских дебатах. Фюрер ответил социал-демократам злобной речью:

— Вы, господа, достойны жалости, если уже сейчас говорите о преследованиях. Видит бог, национальные социалисты нашли бы в себе смелость поговорить с социал-демократами по-другому. Вы, кажется, совсем забыли, как с нас годами срывали рубашки, потому что вам не подходил их цвет. Во всем вы, господин депутат, опоздали! Что же вы не растолковали ваши убеждения своему другу Гржезински и другим вашим приятелям — Брауну и Зеверингу, которые годами попрекали меня, что я подмастерье маляра! Мы, национальные социалисты, откроем немецкому народу дорогу к тому, что он вправе требовать. Вы, господа, больше не нужны. Прогнившее, старое и дряхлое в народной жизни исчезнет и больше никогда не вернется. Вам в силу вашего склада ума не понять нашего воодушевления. Я даже не хочу, чтобы вы голосовали за закон о чрезвычайных полномочиях. Германия должна стать свободной, но не благодаря вам!

При голосовании только социал-демократы сказали «нет». Все остальные партии поддержали законопроект, означавший их собственную политическую смерть.

23 марта рейхстаг проголосовал за наделение федерального правительства чрезвычайными полномочиями. Гитлер приостановил действие законов, гарантирующих права человека, и лишил полномочий местные органы управления, выстроив мощную вертикаль власти, хотя формально германские земли сохраняли право на самоуправление до января 1934 года. Иначе говоря, Гитлер получил право управлять страной без рейхстага.

Все же руководители партии и свободных профсоюзов продолжали верить, что смогут сосуществовать с нацистами. Они вернули в Германию огромные профсоюзные деньги, которые в 1932 и начале 1933 года предусмотрительно были переведены за границу. В последних числах апреля они обратились ко всем членам свободных профсоюзов с призывом принять участие в праздновании дня Первого мая, который нацисты сделали официальным праздником — Днем национального труда. Вожди социал-демократов верили, что нацисты не смогут управлять страной и вынуждены будут призвать на помощь опытных людей, чтобы справиться с растущими экономическими и социальными трудностями…