Главная тайна горлана-главаря. Книга 1. Пришедший сам

Казалось бы, всё обошлось. Тюремное заключение оказалось довольно непродолжительным. Особых неприятностей оно не доставило. Если не считать, конечно, мытья рук – их в заключении не удавалось мыть столько раз, сколько хотелось. Потом ещё предстоял суд, но когда он состоится, было неизвестно.

11 апреля 1908 года в Москве началась бурная весна. Владимир Джунковский о ней написал:

«На одну треть Москва была покрыта водой… всюду сновали лодки; протянуты были кое-где канаты, попадались наскоро сколоченные плоты с обывателями, вывозившими вещи… Насколько хватало глаза, весь противоположный берег реки Москвы, все улицы обратились в море сверкающей воды… На Павелецком вокзале вся площадь была залита водой. Последний поезд отошёл в 6 часов вечера с большим трудом, колёса не брали рельсов, наконец, подав поезд назад, с разбега удалось поезду двинуться, и он, рассекая воду, подобно пароходу, вышел на сухое место. Вода на станции достигала второй ступеньки вагонов…

Такого наводнения Москва никогда не видела, последнее было в 1856 году, но и тогда вода была на целую сажень ниже, чем в 1908 году».

Это наводнение Маяковский в своей автобиографии не упоминает. Ничего не говорит он и о том, что, несмотря на данное полиции обещание не менять место жительства, он 3 мая оставил квартиру в доме Безобразова и (вместе с матерью и сёстрами) переехал в Подмосковье – в Петровско-Разумовское, в Соломенную Сторожку. Там в доме № 14 по Новому шоссе располагалась дача, принадлежавшая семейству Битрих.

16 мая пристав Петровско-Разумовского участка доносил:

«Имею честь уведомить, что за дворянином Владимиром Владимировичем Маяковским особый контроль полиции, вследствие отношения Охранного отделения от 8 мая за № 5829, присланного при подписи г<осподина> пристава 1-го уч<астка> Сущёвской части от 14 мая за № 142, с сего числа, учреждён, о чём и донесено г<осподину> судебному следователю Вольтановскому».

Закреплять за контролируемым сыщиков-филёров «особый контроль полиции» не предусматривал.

27 мая Маяковского вызвали в Охранное отделение, где следователь Тихон Руднев вновь допросил его. В протоколе допроса говорится:

«На вопрос – не желает ли дополнить предварительное следствие или же сказать в своё оправдание, Маяковский ответил, что дополнить следствие он ничем не имеет, но что свидетели показали, что он бывал несколько раз в той квартире, где был задержан, неправильно, и свидетели эти ошибаются.

Равно неправильно показание околоточного надзирателя, что он, Маяковский, будто бы шептался с Жигитовым и отказался давать объяснения надзирателю. В действительности же обвиняемый после настойчивых вопросов сказал надзирателю: «Всё, что я знал, показал вам, больше же я ничего не знаю». С Жигитовым обвиняемый не шептался, а просто по вводе в камеру, спросил у него, зачем он попал в полицию».

Вместе с сыном была вызвана и Александра Алексеевна Маяковская. Следователь Руднев с ней тоже побеседовал, и она оставила письменные ответы, касавшиеся сына: