Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

«Он стал рассказывать о своих недавних поездках по стране. Особенно его поразило полное незнание современной молодёжью жизни при Сталине, масштабов репрессий… На вопрос, сколько примерно тогда погибло людей, ему отвечали: тысячи две. Кто-то поправил: больше, тысяч двадцать. То есть они даже приблизительно не представляют, что тогда происходило!»

Пенсионер Никита Хрущёв продолжал надиктовывать воспоминания. На него вновь и вновь оказывали давление бывшие соратники, требовавшие прекратить эти несанкционированные партией занятия. Но Никита Сергеевич, вновь послав их куда подальше, продолжал свои надиктовки. И тогда, надо полагать, за «мемуариста» взялись «специалисты» из КГБ.

В начале сентября 1971 года Хрущёв неожиданно почувствовал себя плохо и был госпитализирован. День он провёл в больнице, а ночью, по словам Сергея Хрущёва:

«…ночьюразвился тяжелейший инфаркт. Отца даже остереглись переводить в реанимационное отделение, боясь, что он не выдержит перевозки…

Оставалось надеяться на то, что организм у отца для его возраста очень здоровый…

Я кинулся в больницу, доктор объяснил, что прошедшая ночь была крайне тяжёлой. У отца развилось дыхание Чейна-Стокса, но его удалось выправить, и состояние слегка стабилизировалось.

О пресловутом дыхании Чейна-Стокса я помнил со времени бюллетеней о болезни Сталина в марте 53-го. От этих слов веяло могильным холодом, неизбежностью смерти».

11 сентября 1971 года Никита Сергеевич Хрущёв скончался. Официальная версия гласила: от сердечного приступа. «Специалисты»-кагебешники, надо полагать, потирали от радости руки – ведь их наверняка за эту секретнейшую акцию достойно наградили.

Преследования продолжаются

Александра Галича в 1971 году исключили из Союза писателей СССР, а в 1972-ом изгнали и из Союза кинематографистов.

5 января 1972 года состоялся суд, приговоривший Владимира Буковского за «антисоветскую агитацию и пропаганду» к 2 годам тюрьмы и 5 годам ссылки.

А 16 марта поэта и правозащитника Илью Габая привезли из концлагеря в Москву (следствию потребовались «показания» по новому делу). Начались новые допросы.

10 мая 1972 года поэта Иосифа Бродского вызвали в ОВИР (Отдел виз и регистрации МВД СССР) и предложили: либо он немедленно эмигрирует, либо вновь начнутся допросы, психиатрические больницы и тюрьмы. С психбольницей Бродскому уже довелось познакомиться дважды («на обследовании»), и пребывание там он считал страшнее тюремного заключения и ссылки. Поэт выбрал эмиграцию. Бродского лишили советского гражданства, и 4 июня он вылетел из Ленинграда в Вену. Вскоре поэт оказался в Соединённых Штатах, где ему предложили преподавать в Мичиганском университете. Биографы Бродского не без удивления пишут:

«С этого момента закончивший в СССР неполные 8 классов средней школы Бродский ведёт жизнь университетского преподавателя, занимая на протяжении последующих 24 лет профессорские должности в общей сложности в шести американских и британских университетах, в том числе в Колумбийском и в Нью-Йоркском».

Этим Иосиф Бродский как бы повторял путь Владимира Маяковского, который, окончив всего четыре класса гимназии, считал себя «учителем народа» и «учил» людей до конца дней своих.

В мае 1972 года Александр Есенин-Вольпин был вынужден эмигрировать в США.

А Илью Габая в мае того же года неожиданно освободили. Однако устроиться на работу ему не удалось.

Петра Якира, соратника Габая по правозащитному движению, 21 июня тоже арестовали. Испугавшись расстрела, который грозил ему по 64-й статье Уголовного кодекса РСФСР («измена родине»), Якир стал активно сотрудничать со следствием.