Главная тайна горлана-главаря. Ушедший сам

«Мы, участники и деятели революционного фронта искусств, извещаем Главискусство об исполняющемся в декабре месяце этого года двадцатилетии деятельности крупнейшего и оригинальнейшего поэта современности Вл. Вл. Маяковского. Мы предлагаем отметить эту дату выставкой работ поэта под общим названием „Маяковский за 20 лет“…

Мы полагаем, что такой способ – наглядный показ работы – будет лучшим способом отметить значительность и плодотворность трудов этого крупнейшего мастера слова, чья фигура и до и после революции была наиболее своеобразным и блестящим явлением русской поэзии за много лет…»

О том, как отреагировало на предложение Рефа Главискусство, в воспоминаниях Павла Лавута сказано:

«Асеев и я направились в Главискусство. Там обещали сделать „всё зависящее“ и даже ассигновать какие-то средства. Однако дальше обещаний дело не пошло».

Впрочем, 9 декабря 1929 года в «Литературной газете» было всё же напечатано извещение о том, что готовится выставка Маяковского. Но после этого всё затихло – рефовцы о юбилее вспоминать вообще перестали.

А через полторы недели страна отмечала совсем другой юбилей.

Культ личности Сталина тогда ещё не достиг заоблачных высот, никаких грандиозных празднеств, посвящённых вождю, не проводилось. Известно лишь, что 20 декабря 1929 года состоялось заседание политбюро, на котором присутствовали Ворошилов, Куйбышев, Калинин, Рыков, Рудзутак, Сталин и Томский. Одним из пунктов повестки дня (в самом конце полутора десятков других вопросов) значилось выступление «всесоюзного старосты»:

«16. Заявление т. Калинина в связи с 50-летием т. Сталина (т. Калинин)».

Когда пятнадцать пунктов повестки дня были обсуждены, слово предоставили Михаилу Ивановичу Калинину, который зачитал заранее приготовленный текст:

«Товарищу Сталину.

Дорогой друг и боевой товарищ.

Центральный Комитет и Центральная Контрольная Комиссия Ленинской партии горячо приветствует тебя, лучшего ленинца, старейшего члена Центрального Комитета и его Политбюро…

В победоносные дни Великого Октября ты, в противоположность иным ученикам Ленина, оказался первым самым близким и самым верным его помощником, как выдающийся организатор Октябрьской победы…

Да здравствует Ленинская большевистская партия!

Да здравствует железный солдат революции – товарищ Сталин!

ЦК и ЦКК ВКП(б).

21/XII – 29 г.»

Как отреагировал на эту «здравицу» сам «железный солдат революции», скупые строки протокольной записи представления не дают. Осталось лишь принятое решение, которое гласит:

«16. Принять предложенное группой членов ЦК и президиума ЦКК обращение к т. Сталину в связи с его 50-летием (принято единогласно)».

Получается, что Сталин тоже голосовал «за»?

Как бы там ни было, но так как сталинский юбилей выпадал на 21 декабря, 24-го или 25 числа вполне можно было отмечать юбилейную дату Маяковского. Но не получилось: экспонаты собраны не были, выставлять было нечего.

Это был ещё один «укол» поэту – ведь Маяковский в тайниках души вполне мог надеяться на то, что его чествование пройдёт сразу же вслед за чествованием вождя.

Юбилею Сталина Маяковский стихотворных строк не посвятил. 27 декабря «Правда» опубликовала его стихотворение «Даёшь материальную базу!», в котором от имени простого рабочего заявлялось, что он хочет жить в доме с лифтом, и чтобы этот лифт непременно работал:

«Я, товарищи,

/ хочу возноситься,как подобает / господствующему классу».

Заканчивался стих неожиданным утверждением: