Главная тайна ГРУ

Анатолий Максимов Главная тайна ГРУ

От автора

В который раз вчитываюсь я в хорошо знакомое мне обращение советского гражданина к американскому и английскому разведчикам:

«Как стратег, выпускник двух академий, я знаю многие слабые места. Я убежден, что в случае будущей войны в час «Х» такие важные объекты, как Генштаб, КГБ на площади Дзержинского, ЦК партии, должны быть взорваны…»

Это обращение к противнику потрясало своей четкостью сформулированной цели. С трудом верилось, что автор этого изуверского «послания» — участник финской войны и боевой офицер Отечественной, а на тот момент, в 1961 году, действующий сотрудник ГРУ — военной разведки Генштаба Минобороны СССР. И вот — предатель Родины…

Первая «встреча» с этим поразительным по своей циничности документом произошла в 1967 году за рубежом, в Канаде. Тогда мне попалась в руки книжица карманного формата «Записки Пеньковского». Но почему «в который раз»? Потому что из года в год, казалось бы, предельно понятное его содержание для меня наполнялось все более новым оперативно-значимым смыслом и потому что…

Впрочем, все по порядку.

…Декабрьским морозным утром 1991 года в доме на восточной окраине столицы за письменным столом сидел профессиональный разведчик, несколько месяцев назад ушедший в запас.

В эти дни мое сорокалетнее прошлое — флот, контрразведка, разведка властно приковывало внимание, требуя осмыслить пройденный путь. Я переворачивал листок за листком, с каждой страницей уходя в глубь прожитых лет.

Затерявшийся между страницами сложенный вчетверо кусочек бумаги с неровными краями обрыва привлек мое внимание. Машинально взглянул на помеченную на нем дату — февраль 1974 года. Без особого труда вспомнил: в это время в разгаре была операция по проникновению в агентурную сеть западных спецслужб. В этой акции я выступал в качестве «московского агента» Запада под личиной предателя Родины.

Так скромный листок из отрывного календаря возвратил меня почти на двадцать лет назад, когда готовился очередной этап игры внешней разведки нашей госбезопасности с одной из западных контрразведок.

Тогда для исполнения роли «предателя» я искал опору в делах реальных предателей моей Отчизны, коим, например, был Пеньковский, полковник военной разведки — агент английской и американской спецслужб в начале шестидесятых годов. Как разведчик, я понимал, что преданные гласности сведения по «делу Пеньковского» могли кое-что «подсказать» в моей тревожной игре.

На листочке были проставлены латинские буквы и цифры. Это были ссылки на американское издание книги «Записки Пеньковского», которую я приобрел еще в 1967 году за рубежом. А цифры — это страницы книги, привлекшие мое внимание лет двадцать назад.

Но почему на листке сделана крупная запись: «предатель — непредатель» и еще «?!». Значит, уже тогда, во времена занятости текущими делами была отмечена в словах решительным почерком мысль, посетившая тогда меня.

Я нашел томик «Записок». Там на нескольких страницах увидел свои пометки разными цветами — синим, зеленым, красным. Возвратившись к столу, я снова взглянул на развернутый пожелтевший листок, на котором скорописью было выведено:

синим — мотивы работы Пеньковского с Западом;

зеленым — разведывательные возможности по добыванию материалов;

красным — условия связи и безопасность.

Листок из семидесятых годов заставил меня неоднократно возвращаться к мысли: а было ли предательство советского офицера, боевого артиллериста, военного разведчика полковника Пеньковского? Некоторый свет на это «дело» пролили книги, изданные в России после событий августа 1991 года. В них говорилось о «деле», в сведениях о котором я искал робкие пока доказательства в пользу моих возникших неясных предположений о том, что предательства не было.

Поражала строгая последовательность появления Пеньковского в поле зрения Запада, которая в определенной степени один к одному повторяла путь меня самого при «работе» с западной спецслужбой: заинтересовать собой — инспирировать мотивы возможного сотрудничества — показать наличие доступа к информации — выдвинуть условия получения гражданства на Западе — поставить требования по безопасности.

И я стал пополнять пока скромное личное досье по «делу Пеньковского».

* * *

Подбираясь к семидесятилетию, представляется, что с самого детства мне удалось сохранить трепетное отношение к каждой новой книге, за обложкой которой скрыто еще не познанное ее содержание. И по сей день меня огорчает, если в книге, брошюре или статье весьма слабо, а иногда вообще отсутствуют сведения об авторе.

В краткой справке о пишущем я ищу ответы на вечный вопрос: по какому «моральному праву» он взялся за перо и представил на суд читателей свое видение фактов и событий? И потому, из глубокого уважения к читателю — несколько строк о себе, моем жизненном пути. Всего несколько строк…