Главная тайна ГРУ

Джибни говорит об этом так: «Текст обвинительного заключения разоблачал ложь о том, что не было «военных секретов», так как содержание формулировок, например, типа: «совершенно секретная информация», «документы особой важности», «экономического, политического, военного характера», «секретные разработки в области космоса», «войска в Германии». Или: «Списки офицеров и генералов ПВО, новая военная техника, материалы по ракетной технологии… атомная энергетика…» не были секретными.

Кажется, советской стороне удалось убедить Запад в отставании от американцев в ракетах и атомных зарядах. Однако не настолько, чтобы Советы не были в состоянии «огрызнуться», если США решатся напасть на СССР или страны соцлагеря.

Информация от Пеньковского заставила американцев отказаться от превентивного удара по СССР, обойтись в случае необходимости обычными видами вооружений, а главное – искать компромиссные решения для выхода из Карибского кризиса.

Военный прокурор Горный на суде говорил: «Обвиняемый Пеньковский – отступник, карьерист, морально разложившаяся личность…» В этой игре для Пеньковского, боевого офицера двух войн, разведчика и гражданина, самым трудным было – слышать такое. Ведь были мать и жена, дочери, товарищи… И все, что он смог сказать им в сложившейся ситуации, – одна фраза: «Так было надо!» И каждый понял ее по-своему. Но к этому Пеньковского готовили – на войне, как на войне!

(Мне также пришлось бы выступить в подобной роли, если операция «Турнир» была бы реализована в полном объеме согласно задуманному долговременному плану. Полистав снова страницы судебного процесса, я мысленно возвратился ко времени, когда прошло почти десять лет после «дела». Именно тогда, привлекая к операции «Турнир», меня спросили: смогу ли я сыграть роль предателя и перенести суд, телевидение? Меня спрашивали: «а как родные?» И я отвечал: «Они поймут…» Но какие страдания это им доставило бы, даже если бы они знали, что это игра?! Особенно отцу… Да простит меня читатель, именно поэтому я не могу принять «дело» как предательство!)

Джибни провозглашает: «Олег Пеньковский в одиночку взломал систему безопасности государства…» Что же это за безопасность, если один человек может ее нарушить? Такие рассуждения – это и есть «черная пропаганда» – для желающих быть в неведении. И далее он говорит: «Важность работы Пеньковского подтверждается теми мерами, которые были приняты сразу после его ареста…» Он имеет в виду маршала Варенцова и руководителя ГРУ Серова. И еще: «Триста офицеров советской разведки были немедленно отозваны в Москву из дипломатических представительств за рубежом». Ну, это уже заведомо «развесистая клюква» из арсенала «черной пропаганды».

О реакции на предательство Пеньковского во внешней разведке я уже говорил ранее. Но лучше бы Джибни заглянул в свою записную книжку и подсчитал, сколько знакомых у него в ней значится? Не 300, а около 70 человек выехали из-за рубежа (и безо всякого ажиотажа!).

Но кто именно? Во-первых, это были активные работники разведки, серьезно «намозолившие глаза» западным спецслужбам. В ожидании ответных мер после ареста Пеньковского их просто вывели (обезопасили) из страны. Следующая категория – это те, у кого заканчивался срок командировки. Наконец, и в ГРУ, и во внешней разведке были работники нерезультативные либо с подмоченной репутацией. Выехали также технические работники, требующие замены. Конечно, для предотвращения провокаций пришлось уехать тем, кто работал ранее с Пеньковским в Турции.

Но вот весь фокус в том, что всех их отозвали в короткий промежуток времени – до конца 1962 и до начала следующего года. Этим советская сторона создала иллюзию увязывания «провала» наших спецслужб и «ареста» Пеньковского. Все эти действия работали на легенду: Пеньковский честно сотрудничал с СИС и ЦРУ. И так в глазах Запада была, как заявил Джибни, «подтверждена важность работы Пеньковского…»

Сложнее нашей стороне пришлось с маршалом – «источником» Пеньковского, которого в этом качестве знали на Западе и ценили – «агент» вышел на самые верхи военного командования. Маршал не был в курсе дела. По заданию и плану игры Пеньковский восстановил с ним контакт лишь после выхода на англичан и американцев – так посоветовали Пеньковскому в КГБ-ГРУ. «Наказание» маршалу – понижение в должности и звании. Но это было частью игры, на что тот согласился, приняв «арест» своего в прошлом сослуживца якобы за чистую монету.