Главная ветвь

Внешне все вроде бы выглядело логично. И даже вполне. Чудики действительно могли предполагать постороннее вмешательство, способное помешать осуществлению их планов.

Оставался нерешенным один вопрос: откуда «хамелеон» узнал о том, что носитель находится на Земле у конкретного человека и передан ему в конкретное время.

Налицо была наводка.

У Зеленского неприятно засосало под ложечкой. Странные сбои у Витольда, задержки с анализом оперативной информации. Техник Семенович, запоздало передавший информацию Витольду об обнаружении носителя. Хотя «хамелеон» объявился чуть раньше…Но уши явно растут из группы Витольда. И нехорошие, прямо скажем, уши.

Зеленский вызвал начальника внутренней безопасности Координационного центра.

– Демин слушает.

– Вениамин, обеспечь срочную проверку группы двадцать три – один. Похоже, «крот». Вероятно, кто-то из технарей. Запроси от моего имени информацию у Карпенко – он сейчас трясет «хамелеона». Информация, я думаю, окажется тебе полезной.

– Понял, Виктор Степанович. Сделаем.

«Ох, не вовремя все это. Совсем не вовремя…» – подумал Зеленский, стоя у окна и всматриваясь в серую, мутную даль.

– Центр – Альфе-два.

– Альфа-два. Кудряшин.

– Алексей, что-нибудь прояснилось с таинственными эфэсбэшниками?

– Ничего! Мои ребята их потеряли.

– Как так?

– Те двое просто растворились во дворах.

– Так не бывает, Алексей. У тебя же там профи!

– Оказывается, бывает. Сами репу чешем.

– Предположения, кто это был, есть?

– Даже не представляю, но что не наши и не эфэсбэшники – это сто процентов.

– Идиотизм какой-то.

– Успокаивает одно: по крайней мере, они на нашей стороне.

– А меня это ничуть не успокаивает, и даже наоборот. Возможно, они преследуют какие-то свои цели, не имеющие ничего общего с нашими, а мы ничего о них не знаем.

– Узнаем, Виктор, будь спокоен!

– Вот когда узнаете, тогда и успокоюсь. Работайте. Отбой связи.

Евгений Молчанов. Свидание

Евгений вернулся домой поздно, около одиннадцати ночи.

Не включая в квартире свет, быстро разделся и забрался в холодную, чуть влажную постель. Поежился, кутаясь в одеяло.

Несмотря на усталость и количество выпитого «за знакомство и здравие братьев меньших», сон долго не шел. В памяти сами собой всплывали отрывки проведенного с Еленой вечера.

Девушка оказалась довольно милой и добродушной особой. Воспоминания о ней согревали Евгению душу. Но была и ложка дегтя. Даже не ложка, а ложечка, можно сказать…

Поначалу, когда Евгений, сверкая улыбкой, только появился на пороге ее квартиры, Елена отнеслась к нему очень настороженно и была немногословной. Потом долго отказывалась принять пакет, принесенный Евгением, так что Евгению самому пришлось выложить все на кухонный стол, застеленный чистой, новенькой скатертью из отреза клеенки с листочками и божьими коровками.

В конце концов Елена сдалась, достала тарелочки, выставила на стол пару рюмок и принялась за нехитрую сервировку. Судя по ее зажатости, она ощущала себя не в своей тарелке, принимая в своем доме постороннего незнакомого мужчину.

Дети же, наоборот, с восторгом восприняли приход незнакомого дяди, да еще принесшего с собой столько вкусностей.

Алешка, лишенный мужского общения, бесцеремонно забрался на колени к Евгению и, блестя любопытными глазенками, завалил того кучей вопросов, попутно уплетая салат и колбасу.

Вопросы в большинстве своем были по-детски наивными, но Евгений старательно отвечал на них, отчего вскоре неимоверно устал и даже взмок. Чего нельзя было сказать о мальчишке – тот казался неутомимым.

Девочка, напротив, была слишком сдержанной, молчаливой и серьезной для своего возраста. Она, сама того не замечая, старалась подражать поведению матери – Евгению это сразу бросилось в глаза.

Ела Света как бы нехотя и аккуратно, маленькими порциями и кусочками, тщательно пережевывая и запивая небольшими глотками сока, хотя было хорошо заметно, как ей хочется наброситься на еду. В этой небогатой семье, как понял Евгений, нечасто бывали подобные «праздники желудка».

Небольшой достаток семьи проглядывался во всем. В неброских, выцветших и местами надорванных и вновь подклеенных обоях, в старой, хотя и добротной мебели,  в простеньких беленых тюлевых занавесках на окнах. Даже в домашней одежде, хотя простой русский человек и не особо требователен к ней.