Главное доказательство

Чем хорош отпуск? Нет, отнюдь не только тем, что не надо работать и можно выехать куда-либо, сменить обстановку и отвлечься. Отпуск дает нам массу мелких преимуществ, коих мы лишены в прочее время, когда денно и нощно трудимся во славу Отечества. В отпуске, например, можно не бриться. Спешить некуда. Пиво можно пить с самого утра. Ходить голым по квартире – днем там никого нет. А главное – можно позволить себе поваляться в кровати немного дольше обычного.

Однако воспользоваться последней привилегией в полной мере я могу только теперь. Предыдущие две недели, проведенные в деревне, приходилось вставать вообще с петухами – еще раньше, чем в городе, когда надо ехать на службу.

Первые пять дней мы на огород спозаранку уходили – картошку копать. Уборочную страду приурочили специально к моему приезду. Подозреваю – умышленно. Между прочим, заканчивали мы часа в три. Потом шли обедать, а после обеда, отягощенного первачом, какой же дурак станет в огород возвращаться? Там уже задушевные разговоры начинаются. Правда, никто не мог мне дать внятного ответа на вопрос: какого лешего надо вставать в шесть утра? Не лучше ли подниматься в восемь, работать до пяти, а потом с чувством выполненного долга идти и спокойно глушить самогон? По времени ведь то на то и выходит. Однако родственники только молча пожимали плечами: привыкли так – и все.

Потом с троюродным братом на рыбалку ходили – а это вообще в половину пятого глаза продирать. Правда, тут действительно надо подниматься спозаранку, когда самый клев начинается. Да и удовольствие получил обалденное – врать не буду. Есть, оказывается, еще в стране места, где не всю рыбу потравили.

Потом тот же брательник потащил меня еще к каким-то родственникам в соседний район, куда автобус в шесть утра отправляется. А у этих родственников самогон еще ядренее оказался.

Словом, выспаться не давали.

Сегодня же, как уже сказал, удалось все это дело немножечко компенсировать. Окончательно проснувшись уже в начале десятого, я минут пятнадцать поработал с гирями, после чего, по уже устоявшейся многолетней привычке, принял холодный душ. Завершила утренние процедуры чашка крепкого кофе, сваренная по всем правилам в медной джезве, которую мне зять Вова привез из Египта пару месяцев назад. Действительно фирменная вещь! В ней – я сам не верил, пока лично не попробовал, – кофе получается просто бесподобным. Кофе, кстати говоря, тоже Вова привез – аж полкило. Тут вообще без комментариев. Словом, растворимую бурду теперь – только в крайних случаях: на работе, где другого выхода нет, или в полевых условиях.

Допив кофе, я бросаю беглый взгляд на часы. Начало одиннадцатого. Надо ехать, а то Коротков, еще чего доброго, укатит в суд.

– Ну, здорово! Заходи. Как насчет кофе?

– Не помешает. После твоего звонка долго уснуть не мог, так что сейчас неплохо было бы лишний раз взбодриться.

– Садись!

Дима указывает мне на свой стол, а сам берет электрочайник, наполняет его водой из раковины – лаборатория все-таки! – и включает в сеть.

– Пока вода греется, проведем небольшой эксперимент, чтобы тебе потом все стало ясно. Причем именно на тебе и проведем.

С этими словами Коротков достает из ящика стола набор для дактилоскопирования, выдавливает на пластинку из оргстекла немного черной краски и прокатывает ее миниатюрным валиком.

– Пожалуйте вашу левую руку!

– Может, ты лучше на словах все объяснишь – пачкать-то меня зачем? – пробую я протестовать, но тот отрицательно качает головой.

– Так нагляднее будет.

Вздохнув с притворной обреченностью, я, с видом пациента, сдающего кровь на анализ, протягиваю другу левую ладонь. Тот несколько раз проводит окрашенным валиком по подушечке моего большого пальца, а затем, взяв со стола пару небольших листков бумаги, подходит к двери и с помощью кнопок прикрепляет их к косяку на уровне груди – один слева, другой справа.

– Иди сюда… Хорошо. Теперь представь себе, что ты в темноте направляешься к выходу из кабинета. Подойдя к дверному проему, левой рукой как бы нащупываешь проход и при этом – только аккуратно, ради бога, постарайся не испачкать себя и окружающие предметы! – касаешься косяка, примерно в центре листа. Попробуй. Нет, Павел, движение должно быть естественным – будто ты действительно проход ищешь. Представь себе, что здесь темно. Глаза закрой, в конце концов! Вот, молодец… Нащупывай выход… Нащупывай, нащупывай, смелее!.. Так… О – все! А теперь открой глаза и смотри сюда… Куда направлен кончик следа?

– В сторону выхода, – пожимаю я плечами, не понимая, к чему Димка клонит.

– Совершенно верно! При этом ты оставил след слева от дверного проема, так?

– Естественно – рука же левая.

– Именно! – В глазах моего друга засверкали искорки азарта. – А теперь попробуй тем же большим пальцем левой руки оставить след на другом листе – справа от проема. Причем постарайся сделать так, чтобы он точно так же был обращен кончиком в сторону выхода. Глаза уже не закрывай, а то точно не получится.