Главное – доверие/В лучах заката (ЛП)

Он прикрыл бёдра одеялом.

— Смотри сюда, Ильдико, — сказал Бришен, согнув палец и указывая на своё лицо. Ему нравилось внимание, но сейчас хотелось, чтобы она сосредоточилась на чём-то другом, кроме томящейся в нём страсти.

Её взгляд проследил за его рукой. Ильдико безропотно пожала плечами.

— Кто станет меня винить? Ты такой красивый. Мне нравится смотреть на тебя, а то, что ты сидишь голый на моей кровати, отвлекает.

Бришен вспомнил, как он впервые открыл ей своё лицо в королевских садах Присида, и её слова: «Если бы вы выползли из-под моей кровати, когда я была ребёнком, я бы забила вас насмерть боевым молотом отца».

Как всё изменилось с их первой встречи.

Ильдико положила щётку на туалетный столик и поднялась с табурета, чтобы встать перед ним. Он тихо хмыкнул, когда она забралась к нему на колени и будто оседлала. Бришен положил руки ей на поясницу, чтобы удержать на месте. Невесомое тело прижималось к нему, вызывая самые сладострастные ощущения.

Прохладные руки, в сравнении c его кожей, путешествовали по его плечам и шее, прежде чем наконец ладошки обхватили его челюсть. Он поднял подбородок в ответ на её молчаливую просьбу.

— У тебя вопрошающий вид, а ещё эрекция, муж, — поддразнила она.

Прозрачные складки льняной сорочки скользнули по его бёдрам, дразня член, а запах наполнил ноздри. Он глубоко вздохнул, почти забыв о своих вопросах.

— А у тебя вид женщины, столкнувшейся с дилеммой, — ответил он. — Что тебя так расстроило за ужином? И почему по дороге домой ты была столь задумчива?

Ильдико вновь стала выглядеть отстранённо, как и во время их путешествия из Верхнего Салюра в Саггару. Бришен подавил удовлетворённый вздох, когда пальцы Ильдико скользнули в его волосы, массируя кожу головы. Его руки не остались в долгу. Её кожа излучала тепло сквозь сорочку, и он проследил за гладкими линиями ног и талии, прежде чем скользнул вниз, обхватив ягодицы.

Когти, вырванные мучителями три месяца назад, снова отрастали. И хотя Бришену недоставало этого боевого преимущества, данного каждому каи, ему нравилось ласкать свою жену, не беспокоясь о том, что он случайно прорежет тонкую одежду и оставит кровавую царапину на плоти любимой.

Его прикосновение вернуло внимание Ильдико, и она посмотрела на него своими странными человеческими глазами.

— Между нашими народами много различий, о которых я до сих пор не задумывалась.

Её слова застали его врасплох, и узел беспокойства сдавил грудь. Как человеческая супруга каи и единственная из людей, живущая в военном гарнизоне, населённом каи, она имела множество возможностей наблюдать и прочувствовать, насколько их народы отличаются друг от друга.

Список был длинным и выходил далеко за рамки очевидных физических особенностей. Ильдико справилась со всем в своей обычной прагматичной манере. Её сила заключалась не в боевом мастерстве, а в гибкости. Бришен подозревал, что жена жила по принципу «приспосабливайся и побеждай». Какое открытие она сделала среди гостей Верхнего Салюра, что оно столь взволновало её во время ужина и на обратном пути в Саггару?

— Меньше различий, чем некоторые могли бы предположить, — возразил он. — К чему ты клонишь, жена?

Она накрутила прядь его волос на палец.

— Возможно, ты об этом не догадываешься, но когда женщины собираются вместе, они не всегда обсуждают рукоделие и воспитание детей.

Бришен фыркнул, все ещё озадаченный, но уже и удивлённый.

— Я каи, выросший среди каи, Ильдико. Если встречи человеческих женщин похожи на наши, то не обошлось без сплетен, сравнений и хвастовства. Кто с кем переспал, кто продержался дольше, у кого гордо стоит или понуро висит, и кто потерпел сокрушительное фиаско в любом из пунктов этого списка.

Её глаза расширялись всё сильней с каждым его словом.

— Ну...

— Поверь мне, ничто из того, что ты поведаешь мне о разговорах в солярии, не удивит меня. Когда я впервые посетил Верхний Салюр и отужинал с Серовеком, он рассказал, что гости целый час после моего отъезда сплетничали между собой о том, усыпан ли мой член шипами, и не прячу ли я в штанах хвост.

Ильдико дёрнулась в его объятиях и ошеломлённо приоткрыла рот.

— О боги!

Он усмехнулся её очевидному потрясению.

— Иногда различия на самом деле не столь интересны, как представлялось.

Ильдико откинулась назад. Взгляд снова опустился на его стратегически прикрытый пах. Её ухмылка вторила его улыбке, когда эрекция заметно увеличилась, прижимаясь к покрытому льняной сорочкой животу.

— Не помню, чтобы я видела шипы, — заявила она, постукивая пальцем по подбородку. — Или чувствовала, если уж на то пошло.

Бришен рассмеялся.

— Думаю, шипы запомнились бы нам обоим.

Не спуская с него глаз, Ильдико выразительно пошевелила бровями и подняла руку, соединив большой и указательный пальцы.

— Возможно, это просто крошечный шип, слишком маленький, чтобы заметить.

Он притянул жену ближе, зарылся лицом в декольте и зарычал в сорочку. Ароматы мыла и благовоний, что горели в зале Верхнего Салюра, раздували похотливый огонь, тлеющий в нём для женщины, которую он ласково называл «своей прекрасной ведьмой».