Главное в ленинизме (В.И. Ленин о классовом подходе к анализу общественных явлений)

Истинно-революционные интернационалисты численно слабы? Рассказывайте! Возьмем в качестве примера Францию 1780 г. и Россию 1900 года. Сознательные и решительные революционеры, которые в первом случае были представителями буржуазии — революционного класса той эпохи, — а во втором случае были представителями революционного класса настоящего времени — пролетариата, были чрезвычайно слабы численно. Это были лишь единицы, составляющие максимум ¹/_{10 000} или даже ¹/_{100 000} своего класса. А спустя несколько лет эти самые единицы, это самое, якобы столь ничтожное, меньшинство повело за собою массы, миллионы и десятки миллионов людей. Почему? Потому что это меньшинство представляло действительно интересы этих масс, потому что оно верило в грядущую революцию, потому что оно было готово беззаветно ей служить.

Численная слабость? Но с каких это пор революционеры ставят свою политику в зависимость от того факта, в большинстве ли они или в меньшинстве? (Стр. 266–267)

ИЗ ПИСЕМ

А.Г. Шляпникову, октябрь 1916 г.

Примиренчество и объединенчество есть вреднейшая вещь для рабочей партии в России, не только идиотизм, но и гибель партии. Ибо на деле «объединение» (или примирение и т.п.) с Чхеидзе и Скобелевым ( в них гвоздь, ибо они выдают себя за «интернационалистов») — есть «единство» с ОК, а через него с Потресовым и К°, т.е. на деле лакейство перед социал-шовинистами.

… Полагаться мы можем только на тех, кто понял весь обман идеи единства и всю необходимость раскола с этой братией (с Чхеидзе и К°) в России. (Полн. собр. соч., т.49, стр. 300–301)

И.Ф. Арманд 18 декабря 1916 г.

Вот она, судьба моя. Одна боевая кампания за другой — против политических глупостей, пошлостей, оппортунизма и т.д.

Это с 1893 года. И ненависть пошляков из-за этого. Ну, а я все же не променял бы сей судьбы на «мир» с пошляками. (Полн. собр. соч., т.49, стр. 340)

И.Ф. Арманд 25 декабря 1916 г.

…в известном смысле для известного периода всякие демократические цели (не только самоопределение! Это заметьте! Это Вы забыли!) способны затормозить социалистическую революцию. В каком смысле? в какой момент? когда? как? Например, если движение уже разгорелось, революция уже началась, надо брать банки, а нас зовут: подожди, сначала укрепи, узакони республику и проч.! (Полн. собр. соч., т.49, стр. 346–347)

И.Ф. Арманд 19 января 1917 г.

Политика есть отношение между нациями, классами и пр. (Полн. собр.

соч., т.49, Стр. 369)

МАРТ – АПРЕЛЬ 1917

Из Прощального письма к швейцарским рабочим (Полн. собр. соч., т. 31)

Пусть маловеры предаются отчаянию по поводу временной победы в европейском социализме… отвратительных лакеев империалистской буржуазии.

(Стр. 93)

Из «Доклада на собрании большевиков — участников Всероссийского совещания Советов рабочих и солдатских депутатов» 4(17) апреля 1917 г. (Полн. собр. соч., т. 31)

…не надо бояться остаться в меньшинстве. (Стр. 105)

Законы важны не тем, что они записаны на бумаге, но тем, кто их проводит. (Стр. 110)

Из работы «Письма о тактике» (Полн. собр. соч., т. 31)

Марксизм требует от нас самого точного, объективно проверимого учета соотношения классов и конкретных особенностей каждого исторического момента. Мы, большевики, всегда старались быть верными этому требованию, безусловно обязательному с точки зрения всякого научного обоснования политики. (Стр. 132)

Из статьи «О двоевластии» (Полн. собр. соч., т. 31)

…чиновничество, бюрократия либо заменяются опять-таки непосредственной властью самого народа, либо по меньшей мере ставятся под особый контроль, превращаются не только в выборных но и в сменяемых по первому требованию народа, сводятся на положение простых уполномоченных; из привилегированного слоя с высокой, буржуазной, оплатой «местечек» превращаются в рабочих особого «рода оружия», оплачиваемых не выше обычной оплаты хорошего рабочего. (Стр. 146)

Из брошюры «Задачи пролетариата в нашей революции» (Полн. собр. соч., т. 31)

Без привлечения женщин к самостоятельному участию не только в политической жизни вообще, но и к постоянной, поголовной общественной службе нечего и говорить не только о социализме, но и о полной и прочной демократии. (Стр. 165) «Центр» — люди рутины, изъеденные гнилой легальностью, испорченные обстановкой парламентаризма и пр., чиновники, привыкшие к теплым местечкам и к «спокойной» работе. (Стр. 171)