Главное в ленинизме

Сводить все движение к интересам минуты — значит спекулировать на неразвитость рабочих, играть на руку их худшим страстям. Это значит искусственно разрывать связь между рабочим движением и социализмом, между вполне определившимися политическими стремлениями передовых рабочих и стихийными проявлениями протеста масс. (Стр. 272)

Из статьи «О промышленных судах» (Полн. собр. соч., т. 4)

Вторая выгода промышленных судов для рабочих состоит в том, что судьи в них гораздо более понимают в фабрично-заводских делах, что судьи притом не сторонние чиновники, а местные люди, знающие условия жизни рабочих и условия местного производства, притом половина судей — рабочие, которые всегда отнесутся справедливо к рабочему, а не будут смотреть на него, как на пьяницу, нахала и невежду (как смотрят на рабочих большей частью судьичиновники, которые берутся из класса буржуазии, из класса имущих людей и которые сохраняют почти всегда связи с буржуазным обществом, с фабрикантами, директорами, инженерами, а от рабочих точно отгорожены китайской стеной). Судьи-чиновники заботятся больше всего о том, чтобы дело было гладко по бумагам: только бы в бумагах было все в порядке, а больше ни до чего нет дела чиновнику, который стремится лишь получать свое жалованье и выслуживаться перед начальством. От этого так безобразно много бывает всегда в чиновничьих судах бумажной волокиты, сутяжничества и крючкотворства: написал как-нибудь не так в бумаге, не сумел когда следует занести в протокол — пропало дело, хотя бы и справедливое было дело. (Стр. 275)

Ведь это богатому чиновнику-судье кажется, что такие мелочи и внимания не стоят (кипяток какой-нибудь для чая, или машину лишний раз вычистить, или что-нибудь подобное), а для рабочего-то это вовсе не мелочи; только сами рабочие и могут судить о том, какую иногда массу притеснений, обиды и унижений вызывают самые мелкие и на первый взгляд пустяшные, безобидные правила и порядки на фабриках. (Стр. 277)

Интерес класса капиталистов, интерес всей буржуазии состоит в том, чтобы оставить рабочих невежественными и раздробленными, чтобы удалять скорее тех рабочих, которые умнее других и которые пользуются своим умом и своими знаниями не для того, чтобы сделаться изменником рабочему делу, выслуживаясь пред мастерами, хозяевами и полицейскими, а пользуются для того, чтобы помочь и остальным рабочим приобрести больше знаний и научиться сообща стоять за рабочее дело. (Стр. 280)

Посмотрите на наших землевладельцев, промышленников и купцов: ведь они не удовлетворяются тем, что каждый из них может поехать к губернатору или министру и заявить ему свои просьбы; они добиваются еще, чтобы выборные из них заседали ив суде (суды с сословными представителями) и принимали прямое участие в управлении (напр., выбираемые дворянами предводители дворянства, попечители школ и пр.; выбираемые купцами члены фабричных присутствий, члены биржевых и ярмарочных комитетов и проч.). Рабочий же класс в России остается совсем бесправным: на него смотрят, как на вьючный скот, который должен работать на других и молчать, не смея заявить свои нужды и свои желания. (Стр. 280)

…выгода промышленных судов для рабочих состоит в том, что эти суды вызывали бы больше огласки фабричных дел и всех случаев фабричной жизни. Теперь мы видим, что и фабриканты и правительство изо всех сил стараются скрывать от глаз общества то, что происходит в фабричном мире: о стачках запрещают печатать, отчеты фабричных инспекторов о положении рабочих тоже перестали печатать, всякое злоупотребление стараются замолчать и уладить поскорее дело «келейно», чиновничьим порядком, всякие собрания рабочих преследуются. (Стр. 281)

Фабриканты и мастера говорят, что наши рабочие очень невежественны и грубы — потому с ними и приходится обращаться грубо. В рабочем классе у нас, действительно, много еще следов крепостного права, мало образования и много грубости — это нельзя отрицать. Но только кто виноват в этом больше всех? Виноваты именно фабриканты, мастера, чиновники, которые держат себя с рабочими, как бары с крепостными, которые не хотят признать в рабочем равного себе человека. Рабочие обращаются с вежливой просьбой или вопросом — и встречают отовсюду грубость, ругань, угрозы. (Стр. 282)

Из статьи «По поводу «Profession de foi» (Полн. собр. соч., т. 4)

Первое profession de foi всемирного социализма, «Коммунистический манифест» установил уже ту, ставшую с тех пор азбучной, истину, что всякая классовая борьба есть борьба политическая, что рабочее движение только тогда перерастает стадию зародышевого состояния и детства, только тогда становится классовым движением, когда переходит к политической борьбе. (Стр. 311)