Главное в жизни

Получив на руки от усевшегося рядом Альперовича карточку, Сергей вздохнул, заводя машину. Понимать они друг друга как-то вдруг стали чуть ли не с полуслова, как когда-то давно было с коллегами во взводе, именно поэтому доктор не стал ничего говорить, по-ленински указав направление. Водитель кивнул, включая сирену. Рафик взвыл и начал набирать скорость, разгоняя сигналом зазевавшихся водителей, а Сергей поглядывал на утреннюю пантомиму докторов. Вот Альперович с меланхоличным выражением лица открыл заслонку, Светка, скорей всего, сделала заинтересованное выражение лица.

– И кто у нас сегодня? – донёсся до Сергея звонкий голос девушки, заставивший его вспомнить о Лере.

– Всё, как ты любишь, Малыш, – ответил ей доктор. – Четырнадцать лет, плохо. Или истерика, или суицид, или хроника какая-нибудь.

– У-г-у… – протянула Светлана Игоревна. – Весна, томления…

Машина неслась по скользким дорогам, отчего иногда казалось, что просто летишь по воздуху. Ехать было недалеко, поэтому долетели довольно быстро. Внимательно взглянув по курсу, Сергей со скрипом притормозил. Стало тихо, затем с улицы послышались какие-то отрицательно наполненные крики, отчего бывший старлей полез со своего места. Учитывая его рост за два метра и вес за центнер, представлявшие из себя комок мышц, выглядело это для неподготовленного человека страшно – как будто разбуженный медведь выбирается из берлоги. Крики моментально затихли, что говорило о развитом инстинкте самосохранения кричавшего. Пока Сергей потягивался, доктора порскнули в подъезд.

Через некоторое время водитель увидел, что Светочка машет из окна. Всё было понятно – транспортировка, учитывая, что речь шла о ребёнке, носилки он решил не брать, легко взлетев на пятый этаж. Дверь квартиры была приоткрытой, поэтому Сергей спокойно вошёл, несколько напугав собиравшихся качать права взрослых людей сомнительной, по его мнению, разумности.

– Что тут? – поинтересовался он.

– Длительное маточное, выкидыш, – сообщила ему работавшая Светлана, понимавшая, что шансов немного – могут и не довезти.

Понимал это и старлей, подхватив ребёнка на руки. Дальше надлежало быстро, но аккуратно спуститься, устроить ребёнка и очень быстро, но аккуратно доехать.

Машина неслась к третьей городской, доктора работали. Давление ребёнка не стабилизировалось, почти отнимая надежду, что было ясно из переговоров между собой, но медики работали, вырывая у смерти ещё одну жизнь. Распугивая водителей, обращая на себя внимание постовых, сразу же останавливавших движение, белый РАФ с красной полосой стремился успеть. Сергей потянулся к рации.

– Тринадцатая – Марсу, – зачастил Митрошкин, – выкидыш, везём в третью, пусть встречают.

– Так вы же к дитю ехали? – удивилась дежурившая сегодня Рита, девушка мягкая, если не доводить.

– Дитё успело, – лаконично ответил водитель. – Сексуальная революция, что ты хочешь… И ментов извести, четырнадцать лет всё-таки.

– Вас ждут, тринадцатая, – ответила Рита, сразу же переключившись на другие бригады. А машина летела в надежде успеть.

Больше почувствовав, чем услышав испуганный вскрик девочки, Сергей, оскалившись, вывернул руль. Автомобиль, презрев все правила дорожного движения, влетел на территорию больницы.

***

Света уселась там, где стояла, пытаясь прикурить дрожащими руками. Альперович обнял её, прижав к себе. Она действительно была очень маленькой по сравнению с почти двухметровым доктором. Перенервничала, руки дрожали, поэтому доктор Витя отобрал у Малыша сигарету и спички, прикуривая ей. Они смогли, довезли девчонку, которая едва не упорхнула, Сергей это очень хорошо понимал. У него самого откат будет потом – уже дома.

– Да, рано начинают, – произнёс Митрошкин. – Четырнадцать лет… Дети – всё?

– У неё? – понял Альперович, потом подумал и кивнул. – Да, скорее всего. Жалко девчонку.

– Жалко, – всхлипнула Светка, у которой начался откат.

– На вот шоколадку, – выдал девушке маленькую плитку её доктор. – Закушай стресс и поедем.

Всё проходит, и спустя одну сигарету машина медленно выехала с территории больницы. Смена на этот раз начиналась как-то слишком динамично, впрочем, это ничего не означало. Она могла продолжиться также, а могла и…

– Марс, здесь тринадцатая, мы свободны, – проговорил в рацию Альперович, отобрав тангету у водителя. Он поглядывал на порозовевшую Малыша, контролируя состояние девушки.

– Тринадцатая, домой, – откликнулась Ритуля.

Машина направилась в сторону подстанции. Значит, новых вызовов для них пока не было. В эфире зазвучали голоса «спецов», везущих кардиогенный шок, и «психов», понятно, кого перемещавших, а тринадцатая ехала «домой». Сергей не спешил, давая возможность докторам прийти в себя. Он и врачей, и фельдшеров звал докторами, так как знал, что неучи на скорой просто не выживают, слишком уж тяжёлый это труд.

– Тринадцатая, кого должен любить Док? – услышал Сергей, войдя на кухню. Свободные бригады балагурили, снимая стресс. Педиатры традиционно таскали с собой и водителя, хотя обычным такое поведение не было. Это стоило ценить, о чём старлей не забывал.