Главное – выжить

Так получилось, что им очень повезло как – то сразу. Молодым специалистам выделили огромный дом, самый лучший в селе. У них было очень большое хозяйство: утки, гуси, коровы. В магазинах в то время было всегда пусто, процветал дефицит. Но в семье председателя колхоза Володи Пантюхова и его жены Ирины Снежко, председателя райпотребсоюза, – всегда было всего полно. Ира постоянно высылала посылки своим любимым сестричкам: то красивую кофточку, то красивое пальто. Она в Шпаковское привозила маме и папе коробками шоколадное масло, ящиками поставляла яблоки и виноград, корзинами колбасу и различный дефицит. Зарплаты у них были очень большие, денег хватало на все. Из всех трех сестер семьи Снежко, Ира жила лучше всех. Не зря говорится: будут богаты мои родственники, – будем богаты и мы. Ира и Володя очень помогали всем родственникам и с той, и с другой стороны.

Все у Иры было хорошо на первый взгляд. Ей все завидовали и даже не догадывались, что у нее в семье было не все гладко. Ира тщательно скрывала от всех, и даже от родных сестер, что муж ее очень любит выпить. Володя пил всегда со всеми подряд, не разбирая чинов и заслуг. Он никогда не различал людей по их статусу. И всегда говорил: «Для Бога мы все черви. Кто пожирнее, кто похудее, но мы – никто! Мы все равны, будь то Генеральный секретарь, будь то дворник. Главное, оставаться человеком!».

И Володя, будучи председателем колхоза, пил со скотниками, чабанами, врачами, учителями и дворниками. Он пользовался большим авторитетом, потому что умел «держать водку». Всех всегда напаивал, выслушивал внимательно, а потом аккуратно объяснял им политику партии. Как специалисту ему тоже не было равных. Он знал буквально все.

Он был настоящим председателем, вожаком, предводителем. Ему был всего тридцать один год. Ира родила ему двух очаровательных детей, девочку Наташу и сына Сашу. Сама Ира, вообще спиртное, не признавала ни в каком виде. Она очень сильно боролась с пагубной привычкой мужа. Но так и не смогла уберечь своего любимого Володечку от смерти!

– Прости! Не уберегла! – причитала Ира на похоронах.

– Как это произошло?! – обнимая сестру, спрашивала Оля, прилетев к ней на первом же самолете.

– Да что рассказывать?! Я, как всегда, ему устроила разгон. Сказала, чтобы больше никаких пьянок. Ну, прихожу с работы, он опять подшофе и собирается идти на кошару к своим чабанам. Я пыталась и по – плохому, и по – хорошему его оставить дома. А он говорит, что ему срочно нужно туда по работе. Короче, он меня оттолкнул и ушел. Я разозлилась, собрала детей и увела их к подруге. Всю ночь не могла уснуть. А под утро, чуть задремала, меня как кто в бок толкнул. Я выскочила на улицу, смотрю, а со стороны нашего дома дым валит. Я бегом туда, прибегаю. Дом весь в огне. Я дверь еле открыла. Ты же знаешь, двери у нас на пружинах мощные, и чтобы их открыть, сила нужна огромная. Я вбежала, зову его, зову, а он не отзывается. Тогда я намочила платок холодной водой, закрыла лицо и побежала по комнатам его искать. Дверь только открыла в зал, огонь как вспыхнет. Я сама в том огне чуть не сгорела. По комнатам побежала, смотрю, лежит мой Володенька возле окна в спальне. Видно, – хотел окно открыть. А сам весь как уголь черный, и волдыри где пульс.

Схватила я его, потащила через огонь к выходу. Вынесла на улицу. Кричу, чтобы хоть кто – нибудь помог. А он лежит и не дышит. Я испугалась, зову людей, стал народ сбегаться. Машина пожарная подъехала, стала пожар тушить. В это время грузовая машина проезжала мимо. Я под колеса, шофера уговорила, чтобы он в райцентр, в больницу его отвез. Он согласился. Мы его в кабину машины затащили, я наверх залезла, в кузов. Кричу, чтобы в больницу быстрее вез. Помчались мы быстро. А на полпути, машина остановилась, и моего Володю шофер вытолкал из машины. Сказал, что он дух испустил, – умер, говорит, ваш муж.

И уехал, а я осталась с ним в его любимом поле, которое он под озимые вспахал. На все поле навзрыд причитала. А вокруг вороны черным облаком летают и так отвратительно каркают! Потом ничего не помню, помню, как люди, какие – то меня в одну сторону повезли, его в другую. Потом из милиции приходили, и из морга. Я все как в тумане помню. Тебе позвонила, и все, – больше ничего не помню.

– Ира, дорогая моя сестренка. Но теперь нельзя так убиваться, его все равно не вернешь. А детей нужно поднимать. Поэтому ради детей нужно жить. Пойдем к детям. Пойдем. Где они?

– Они у моей подруги. Я им ничего не сказала, и не скажу. Потом может быть как – нибудь объясню, где их папа. И ты ничего не говори им.

– Хорошо, я ничего не скажу. Может, давай я вас к себе в Горькую Балку заберу? Вам здесь оставаться не нужно. Вам здесь все о Володе будет напоминать. Поехали ко мне в село?

– Нет, я здесь однозначно не останусь. Я к маме в Шпаковку поеду. Здесь все продам: хозяйство, дом, а там что – нибудь себе построю. Я к маме поеду, – плакала Ира.

– Вон, смотри, мама с папой приехали, пойдем встречать, – сказала Оля поднимаясь.