Главное – выжить

Катя действительно произвела фурор в новом магазине. Она в одни руки сразу же продала одиннадцать единиц. Девочки ее приняли очень хорошо. Она вместе с командой единомышленников, девчонками-красавицами: Светой, Элей, Инной и Настей наладили работу нового магазина. Покупатели их полюбили. Катя точно знала, что судьба у этого магазина будет такой же светлой и радужной, как эта новая команда.

И самое главное, это были настоящие питерские девчонки, новое поколение, добрых, светлых, красивых питерцев, которое, не смотря на свой молодой возраст, несут достойное звание жителей этого города на Неве.

А сколько интересных историй они поведали Кате после работы, сидя в скверике их любимого города. И Катя услышала много житейских интересных историй и столько набрала материала для своего нового романа, что его хватит теперь ни на один роман. Самое страшное, что жизнь в каждой истории не повторяется, что у каждой из них есть свой сценарий и свой закрученный сюжет.

А девочки всего-навсего достойно играют главную роль в сериале под названием: «Жизнь». И, благодаря им, Катя точно знала, что в ближайшее время она напишет еще четыре романа про каждую из них.

А Татьяне, хозяйке магазинов, Катя призналась, что она писательница, что это их с мужем Торговый центр, в котором Татьяна арендует два этажа. Катя призналась ей, что восхищается ей, как предпринимателем, которая тоже света белого не видит из-за таких нерадивых продавцов, которые съедают профессионалов, чтобы заработать самим, пусть меньше, пусть таким путем: угрожая покупателям и выгоняя их из магазинов.

«Они не стараются делать нужных выручек для хозяйки, которой завидуют и считают змеиным шепотом ее еще незаработанные деньги», – вот хорошая фабула нового рассказа: «Здравствуйте, я старуха Шапокляк с Литейного», – думала Катя, приползая домой после работы.

У нее горели ноги от двенадцатичасового рабочего времени, она подставляла свои убитые ноги под ледяную воду и говорила Никите: «Да, на каблуках бегать и обслуживать покупателей не очень легко без сноровки, – но все писатели так и живут, чтобы написать очередной шедевр, залазят в шкуру тех людей, про которых пишут и терпят все их лишения, чтобы поделиться затем с читателями жизнью своих героев»!

Никита целовал жену, жалел, но ничего не мог изменить. Катя была непреклонна. Она каждый вечер, падая от усталости, садилась за компьютер, ноги предательски ныли, но руки быстро бегали по клавишам, набирая очередную строчку романа.

– Ну как, дело спорится? – спросил ее Никита, глядя, как она быстро набирает очередной текст.

– У меня сейчас самый трудный этап. Я пишу конец романа. Все ниточки должна связать в единый узелок. Это самое сложное. Ты знаешь, я нисколько не жалею, что побывала в шкуре предпринимателей. Мне их так жалко. Давай аренду им снизим!

– Да куда уже ниже? – запротестовал Никита. – У нас они и так работают только на электричество. Я его продам, одни убытки от него стали.

– Но этот торговый центр дорог Кристине, как воспоминание. Она ж в нем уборщицей, еще школьницей подрабатывала, помнишь?

– Помню, еще от меня пряталась, – засмеялся Никита.

– И все-таки у нас самая лучшая дочь на свете, – вздохнула Катя и резко откинулась на спинку кресла, закрыв глаза.

Сердце неожиданно защемило, запекло, и предчувствие беды угрожающе сковало грудь. Катя почувствовала, что надвигается что-то очень плохое, о чем ее сердце пыталось поведать ей.

– Никита, что-то мне не спокойно на душе, – вдруг проговорила она и сделала глубокий вдох.

И почему-то Катя опять вспомнила своего врага, – Игоря Сергеевича Севрюка.

«Что же он еще придумает?» – с тревогой пронеслось в голове.

Глава 17

Игорь Сергеевич в это время прохлаждался в Санкт-Петербурге напротив Казанского собора в ресторане «Терраса». Он брезгливо рассматривал шрам, который остался от пули на голове его бывшего компаньона, такого же поддонка, как он сам. Их «святая» троица: Игорь Сергеевич, его личный охранник – Виктор и его правая рука, компаньон всех его дел, начальник службы безопасности – Володя, всегда приводила в ужас всех, кто с ними сталкивался в те страшные девяностые. Да и сейчас, седые с виду солидные мужчины, вызывали страх у обслуживающего персонала.

Они сидели, развалившись на мягких диванах, потягивали виски и высокомерно рассматривали окружающих. Игорь Сергеевич наклонился к Володе поближе, дотронулся до шрама на голове.

– Слушай, Вовчик, скажи мне честно, почему ты тогда в банке, в голову так неудачно выстрелил, что остался жив? – захохотал Игорь Сергеевич.

Володя посмотрел на него, вздохнул и улыбнулся.

– Да разве я знал, что пистолет заряжен холостыми патронами.

Игорь Сергеевич с шумом поставил стакан на стол, зло посмотрел на Володю.

– Я тебя не про это спрашиваю. Я не понял мотива твоего поступка. К чему вообще было делать такой жест? Или ты знал что-то, чего не знал я?

– Да не знал я ничего. Просто черная депрессия навалилась. У тебя что так не бывает?