Главнокомандующие фронтами и заговор 1917 г.

Замышляя наступление, командарм–12 должен был проводить его на собственный страх и риск: штаб фронта во главе с Рузским отстранился от ответственности за исход операции. Резервов для развития успеха, если бы он и был достигнут, армия не получила. Повторялась та же ситуация, что и под Лодзью в 1914 г., когда генерал Рузский фактически покинул вверенные ему армии, оставив командармов без единого руководства со стороны штаба фронта. Однако нельзя не признать, что главкосев все-таки решился на производство Митавской операции, ибо на совещании 17–18 декабря в Ставке, где обсуждалось оперативно-стратегическое планирование действий армий Восточного фронта в 1917 г., он отстаивал идею нанесения главного удара на Северном фронте в кампании 1917 г. как раз в районе Рижского плацдарма. Подразумевалось, что такое наступление разом сдвинет весь германский фронт с севера, что облегчит задачи соседних фронтов в предстоящем наступлении.

Вдобавок на межсоюзном совещании было решено отказаться от замысла зимних частных ударов, чтобы полностью сконцентрироваться на подготовке весенней решительной кампании. Генерал Рузский вообще заявил, что в связи с климатическими условиями армии Северного фронта не смогут наступать вплоть до апреля месяца. Однако же он не стал мешать «обкатке» войск 12-й армии в ударе на Митаву. В свою очередь, временно исполняющий обязанности наштаверха ген. В.И. Гурко даже хотел отменить подготовленную операцию. Однако бездействие армий Северного фронта в кампании 1916 г. и постоянно отдававшиеся и затем отменявшиеся приказы о начале наступления могли сыграть негативную роль в настроении войск. В.И. Гурко пишет: «В связи с этим не было сомнений, что очередной приказ об отмене наступательной операции весьма отрицательно скажется на моральном состоянии всех частей этого фронта. С другой стороны, вся имеющаяся у нас информация позволяла серьезно надеяться, что предложенное наступление на Рижском выступе окажется успешным»^{75}. Правда, позиция штаба фронта оставалась неясной. Генерал Гурко считал даже, что главкосев дал «добро» на удар по Митаве «по недомыслию».

Очевидно, что идея Радко-Дмитриева была в общем поддержана Н.В. Рузским как предварительный эксперимент перед летним наступлением 1917 г., долженствующий дать войскам опыт, а командующему — пищу для размышлений. Тем не менее, дабы отстраниться от ответственности за исход операции, ген. Н.В. Рузский на Совещании в Ставке заявил, что «в направлении на Митаву можно было бы попытаться произвести частную операцию, но она не обещает успеха». Поэтому главкосев дал свое разрешение на проведение частной операции лишь «в смысле боевой практики для войск».

При составлении плана наступления командующий 12-й армией генерал Радко-Дмитриев учитывал, что у него нет и не будет достаточных артиллерийских средств, чтобы пробить в неприятельской обороне достаточную по ширине и глубине брешь для дальнейшего развития наступления. То есть классический способ «прогрызания» германских позиций, рекламируемый англо-французами, заведомо не годился. Ограниченность артиллерийских средств вынуждала Радко-Дмитриева разработать атаку без производства длительной артиллерийской подготовки. Наработки уже существовали. Еще в августе месяце по настоянию Радко тогдашний главкосев А.Н. Куропаткин сообщал в штаб Ставки: «Нам нужно заменить систематическую артиллерийскую подготовку элементом внезапности, а именно — сосредоточившись значительными силами в районе, где нас противник менее всего ожидает, атаковать стремительно без методичной медлительной артиллерийской подготовки, ограничившись только ошеломляющим противника коротким ураганным огнем артиллерии»^{76}.

Дело в том, что в условиях позиционной войны основной проблемой, с которой сталкивается атакующая сторона, оказывается скорость пролома обороны противника, ввод в коридор прорыва резервов и темпы продвижения наступающей группировки в целом. Как показал опыт боев 1916 г. на русском Юго-Западном фронте (Брусиловский прорыв) и англичан на Сомме, любой тактический прорыв быстро закрывается неприятельскими резервами. Эти резервы всеми силами пытаются остановить наступающего, вынудить его к постоянным перегруппировкам, то есть такие действия разменивают пространство на время в ожидании подхода крупных сил на помощь обороняющейся стороне. Именно так 8-я армия Юго-Западного фронта была остановлена на ковельском направлении — непрестанными контрударами немногочисленных германских соединений, сбивших темп русского наступления и тем самым дождавшихся подхода немецких дивизий из Франции.