Главные люди опричнины: Дипломаты. Воеводы. Каратели. Вторая половина XVI в.

У Федора Алексеевича Басманова-Плещеева к началу опричнины за плечами имелось всего две «именные службы»[124]. Во-первых, в полоцком походе зимой 1562/63 года Федор Алексеевич занимал должность поддатни у рынды с третьим саадаком (очень скромную), а затем просто присутствовал в царской свите[125]. Во-вторых, после взятия города 15 февраля 1563 года его отправили из-под Полоцка с реляцией о победе ко двору Старицких[126]. Когда в 1564 году Алексей Данилович заперся от крымских татар в Рязани и отстоял город, сын был вместе с ним. Вот, собственно, и всё. После учреждения опричнины Ф.А. Басманов получил дворовый чин кравчего, но в первые годы на военной службе оставался малозаметной персоной. Он был «воеводой для посылок» в походе осенью 1567 года, прерванном на полпути, и лишь весной 1568 года получил пост первого воеводы передового полка, развернутого в составе трехполковой опричной рати против литовцев под Вязьмой[127].

И вот в 7077 (видимо, весна – лето 1569) году его ставят первым воеводой большой пятиполковой опричной рати под Калугой и даже подчиняют ему «лутчих людей» из земского войска[128]. Триумф! Отец Федора Алексеевича, на протяжении всей жизни тяжело продвигавшийся по лестнице военных чинов, но так и не удостоенный статусом командующего полевой армией, обеспечил сыну эту должность. Притом триумфу Федора Алексеевича предшествовал на редкость краткий служебный маршрут. Для таких постов он был просто… щенок. Дыра. Пустое место.

Вместе с тем это было последнее его воинское назначение перед опалой… Р.Г. Скрынников сообщает некоторые данные о службах Федора Алексеевича, на первый взгляд способные изменить представления о его боевом опыте в сторону увеличения; однако данные эти не отличаются достоверностью и могут лишь ввести в заблуждение. Так, Р.Г. Скрынников пишет: «Во время выступления опричной армии к литовской границе в 1568 году он возглавлял опричный передовой полк. Около того же времени Федор Басманов был назначен первым наместником Старицы…»[129]Р.Г. Скрынников ссылается на записки Г. Штадена. Но передача Штаденом фразы Ф.А. Басманова-Плещеева: «Этот уезд (Старицкий. – Д. В.)… отдан теперь мне»[130]– еще не свидетельствует, что тот был именно наместником Старицким.

Иными словами, Федор Алексеевич на военной службе не проявил себя ни самостоятельными победами над неприятелем, ни долгой честной работой на переднем крае, но очень быстро выскочил на самый верх армейской иерархии.

Еще С.Б. Веселовский собрал о нем ряд крайне негативных высказываний: князь Андрей Курбский, немцы-опричники И. Таубе и Э. Крузе, а также долго живший в Москве А. Шлихтинг пишут о нем одинаково неприязненно[131]. По их свидетельствам, Басманов-младший делал себе карьеру «содомским блудотворением» с царем, к тому же он жестокими интригами вызывал гнев государя против других вельмож. Его считали виновником гибели князя Д.Ф. Овчины-Оболенского. Князь поссорился с Федором Басмановым и обвинил его в противоестественных отношениях с царем. Подобная дерзость сильно оскорбила Грозного. Вызвав воеводу во дворец, он велел псарям задушить его. Курбский даже считал, что Басманов-старший намеренно жертвует сыном. Г. Штаден также полагал, что с Федором Алексеевичем «великий князь предавался разврату»[132]. Допустим, показание Курбского, ненавидевшего новое окружение Ивана IV, заведомо должно быть подвергнуто сомнению; допустим, Таубе и Крузе собирали злые сплетни и порочили всю опричнину от вершков ее до корешков; но слова Шлихтинга и Штадена, у которых не было явных причин питать предубеждение против Басманова, могут быть приняты во внимание. Более того, Штаден сам испытал благоволение со стороны Федора Алексеевича[133]и тем не менее пишет о нем неодобрительно. Из XXI столетия невозможно определить, был ли тяжкий содомский грех на совести царя и Басманова-младшего, или все-таки ничего подобного не случилось и только сплетни ходили по палатам княжат. Но, во всяком случае, у современников этот человек оставил впечатление человека скверного и порочного. Что же касается движения по карьерной лестнице, то для этого Федору Алексеевичу – был он содомитским фаворитом Ивана IV или нет – хватало влияния боярина-отца и женитьбы на княгине В.В. Сицкой, племяннице царицы Анастасии Захарьиной-Юрьевой.