Главные пары нашей эпохи. Любовь на грани фола

Надо сказать, что роковой красавец Вертинский не вел монашеского образа жизни. Напротив, ему всегда были по душе страстные, бурные и в то же время легкие и необременительные любовные отношения с многочисленными поклонницами. Однажды в 1924 году, будучи в Берлине, Вертинский даже женился на некой Рахили Потоцкой, происходившей из богатой еврейской семьи. Однако семейная жизнь не сладилась, и спустя несколько месяцев после свадьбы супруги развелись.

С тех пор до знакомства с Лидией Вертинский более не помышлял о браке. А с Лидией все сложилось совершенно иначе. Встречу с ней Вертинский расценил как знак свыше, как Божий дар, как награду за все свои страдания. Песня, посвященная Лидии, которую Вертинский написал в 1940 году, вскоре после знакомства, называлась «Спасение». Именно так.

Она у меня, как иконка —
Навсегда. Навсегда.
И похожа она на орленка,
Выпавшего из гнезда.
На молодого орленка,
Сорвавшегося со скал,
А голос ее звонкий
Я где-то во сне слыхал.
И взгляд у нее — как у птицы,
Когда на вершине гор
Зеленым огнем зарницы
Ее озаряют взор.
Ее не удержишь в клетке,
И я ей сказал: «Лети!
Твои непокорные предки
Тебя сберегут в пути».
Но в жизнь мою сонно-пустую
Она спокойно вошла,
Души моей книгу злую
Она до конца прочла.
И мне ничего не сказала,
Но взор ее был суров,
И, точно змеиное жало,
Пронзила меня любовь.
И в песнях моих напрасных
Я долго ей пел о том,
Как много цветов прекрасных
Увяло в сердце моем.
Как, в дальних блуждая странах,
Стучался в сердца людей,
Как много в пути обманных
Манило меня огней.
Она сурово молчала.
Она не прощала. Нет.
Но сердце уже кричало:
«Да будет, да будет свет!»
Я понял. За все мученья,
За то, что искал и ждал, —
Как белую птицу Спасенья
Господь мне ее послал…

«Моя дорогая Лилочка, Вы для меня — самое дорогое, самое любимое, самое светлое, что есть в моей жизни, — писал Александр Николаевич Лидии. — Вы — моя любовь. Вы — ангел. Вы — невеста!.. Вы — самая красивая на свете. Самая нежная, самая чистая. И все должно быть для Вас, даже мое искусство. Даже мои песни и вся моя жизнь. Помните, что Вы — мое „Спасенье“, что Вас послал Бог, и не обижайте меня, „усталого и замученного“».

А вот отрывок из другого письма:

«Счастье — это Вы. И только Вы!

Если Вы будете когда-нибудь моим счастьем!..

Вы — моя первая любовь!

Маленький, зеленоглазый ангел, упавший с неба в мою печальную жизнь. Первый и последний. Не спрашивайте ни о чем.

Ничего не было. Ничего. До ужаса ничего. Был обман. Подделки. Фальшь. Суррогат. Пародия.

А теперь Вы. И только Вы — Лила.

Моя чудесная светлая девочка.

Моя невеста.

Моя любовь.

Уже по моему отношению к Вам Вы можете видеть, как я встревожен, обрадован и испуган этим счастьем, которое еще далеко не мое, которое еще только показалось и может также внезапно исчезнуть, как и появилось.

Разве это похоже на то, что было в моей жизни до Вас? Верьте мне.

Счастье? К счастью надо красться,
Зубы сжав и притушив огни…
Потому что знает, знает счастье,
Что всегда гоняются за ним!

Вас — маленькую, нежную, неопытную и доверчивую — я никогда не обижу! Всякий удар по Вас будет ударом по мне! По самому себе.

Запомните это.

Благодарю Вас за то, что Вы есть. Что Вы существуете.

Что проявляете какой-то интерес ко мне и моей жизни.

Помните, я Вам говорил: „Кроме Вас у меня ничего нет!“

Ничего…

Ничего».

Узнав, что Лидия грузинка, Вертинский стал называть себя «кавказским пленником». Он звал ее Лилой, а она на грузинский лад звала его Сандро.