Главные правила жизни

Для меня самым большим успехом был даже не «Оскар», полученный за картину «Москва слезам не верит», а гигантская очередь, которую я увидел в феврале 1980 года на Пушкинской площади, стоящая за билетами на мой фильм в кинотеатр «Россия». До этого я уже познал успех – и актерский, и режиссерский. Все было хорошо, но относительно ожидаемо. А вот выход на экран этой картины стал настоящим потрясением.

Когда-то Гете перед смертью сказал: «Я насчитал в своей жизни семь минут абсолютного счастья». Вот именно минут двадцать полного счастья и я испытал тогда. Тысячи людей, стоящие в мороз по нескольку часов, чтобы попасть на твой фильм, – это было оправданием многого и означало, что на самых сложных развилках жизни ты принимал правильное решение. Это событие придало мне очень серьезную внутреннюю устойчивость.

У Горького в «Егоре Булычеве» есть фраза: «Не на той улице я родился». Так вот и я знал, что живу не на той улице. И, наконец, после зачисления в Школу-студию МХАТ (это была уже четвертая попытка поступить туда) я поселился на «своей улице», на своей территории, включая саму Москву. В этот момент в моей жизни произошел коренной перелом. А отсюда уже последовало много событий, совсем не предугадываемых.

Надо сжигать мосты, идти вперед с мыслью «Или это, или гори все синим пламенем». Так в начале пути, когда я поступал в школу-студию, у меня не были готовы запасные аэродромы для самореализации. И это правильно, так и надо действовать.

Я уверен, что искусство может исправить человека. Это доказано, и я сам это испытал, хотя много раз слышал, что искусство не должно иметь отношения к морали. Артур Миллер писал, что во время спектакля по его пьесе «Смерть коммивояжера» известный нью-йоркский бизнесмен прямо в зале начал отдавать распоряжения, связанные с социально-нравственными коллизиями, о которых там говорилось. Это пример непосредственного воздействия искусства.

Я УВЕРЕН, ЧТО ИСКУССТВО МОЖЕТ ИСПРАВИТЬ ЧЕЛОВЕКА. ЭТО ДОКАЗАНО, И Я САМ ЭТО ИСПЫТАЛ

Деньги дают здоровое ощущение самодостаточности. Большую часть жизни я провел, постоянно занимая до зарплаты, и ощущение внутренней напряженности – например, надо купить ботинки, прохудились, а мы не планировали, и потому на это нет денег – было ужасным. Когда же пришло чувство независимости от ежедневной привязанности к мыслям о материальных проблемах, это сделало жизнь более приятной.

Я никогда не ставил себе задачу зарабатывать деньги, важна была самореализация. Но, когда я самореализовался, это стало приносить и деньги, потому что я зрительский режиссер. По американским меркам я мог бы уже быть миллионером, но даже у нас в советское время это давало возможность неплохо жить.

Одно из самых больших разочарований – то, что не нахожу понимания в своей, кинематографической, среде. Есть несколько друзей, но в целом мой цех меня не принимает. Это началось с «Розыгрыша», а с «Москвой…» достигло испепеляющей ненависти со стороны коллег, видимо за незаслуженную, по их мнению, народную любовь. Время расставило все по своим местам. Не может быть случайным успех в течение 33 лет.

Порядочность – это, на мой взгляд, некая последовательность в сохранении своих внутренних принципов. Для меня это важнее, чем совпадение или несовпадение с общественным мнением. Нужно не сбиться на стадность мышления.

Самый важный жизненный принцип – каждый человек должен найти органичность своего поведения. Я не вру самому себе, хотя жизнь иногда заставляла идти на некоторые компромиссы: что называется, «с волками жить – по-волчьи выть», иначе нужно рассориться со всеми. Но глобально я себя не упрекну.

В интеллигенции я чрезвычайно разочарован. Само понятие «интеллигентность» затрепанное, проще показать пальцем на те единицы людей, про которых можно сказать: «Это интеллигентный человек». Эталон интеллигентности для меня – Антон Павлович Чехов, который сам себя сделал, имел свои позиции и никогда не тянул руку, чтобы высказать, дескать «не могу молчать», хотя имел что сказать.