Главные преступления 21 века. Узнаем ли мы правду

Подтвержу заключение генерала случаем над Шотландией 21 декабря 1988 года. «Боинг 747», примерно такого же размера, как и «Боинг 777», практически был расколот на две части после взрыва бомбы на борту. Носовая часть потоком воздуха сначала загнулась назад, а затем оторвалась. Двигатели продолжали работать, но уже неуправляемый самолет перешел в недопустимое для его конструкции пике, в результате не выдержали и лопнули лонжероны, хвостовая часть начала разрушаться и в конце концов отделилась от центральной. В результате носовая часть упала в 4 километрах от центральной, а 20-метровая хвостовая часть — менее чем в километре (в полумиле). То есть даже взорванный изнутри самолет разделился на три крупные части, которые упали с высоты в 9,5 километров с разносом обломков максимум на 5 километров. Кстати, падал самолет 36 секунд.

Ни один свидетель катастрофы в Донбассе не видел падающий самолет — все видели только падающие обломки. Но если в воздухе развалился и упал реальный «Боинг 777», то на земле обязаны быть целостные обломки фюзеляжа и, главное, два самых крупных в мире турбореактивных двигателя, диаметром в 3,2 метра и весом по 9 тонн каждый. Их нет.

И отсюда третий вопрос: почему на землю не упал ни один целостный фрагмент самолета, не упал ни один фрагмент «полного круга самолета»?

Далее. Представим, что вам на голову, пусть даже с высоты одного метра падает кирпич весом в 5 кг и с той же высоты вам высыпают на голову тот же кирпич, но раздробленный до крупности песка. Думаю, даже не проводя такой эксперимент, вы согласитесь, что ощущения вашей головы будут разные. Так вот, когда на шотландский городок Локерби упала центральная часть «Боинга 747» (весом конструкций и груза не менее 100 тонн, плюс более 90 тонн топлива), то образовалась выбоина длиной 30 и глубиной 3 метра, при этом было выброшено 1500 тонн грунта (фотография представлена далее). А нас уверяют, что центральная часть «Боинга 777» рейса МН 17 упала на автодорогу на окраине села Грабово Донецкой области, по крайней мере, там лежат детали двигателей и шасси, там единственное место, на котором был пожар, там сосредоточено основное количество тел. А на фотографии из-под Грабова (см. ниже) нет ни след на дороге от удара 200 тонн. Даже бетонный столб, который легко сносит легковой автомобиль, остался целым и лишь слегка наклонился!

Отсюда четвертый вопрос: где след на земле от как бы падения центральной части фюзеляжа «Боинга 777» рейса МН 17?

Далее. Когда в 2001 году украинское ПВО на учениях сбило ракетой С-200 над Черным морем рейсовый Ту-154, выполнявший рейс Тель-Авив — Новосибирск, то авиадиспетчеры на земле до самого падения в воду (еще 45 секунд) слышали прорывающиеся в эфир из кабины пилотов самолета крики членов экипажа, из которых следовало, что летчики пытаются спасти самолет. А в случае с рейсом МН 17 все виды связи — и экипажа, и автоматики — прервались мгновенно. Почему?

Правда, тут есть объяснение мудрым научным словом «декомпрессия»: поражающие элементы ракеты пробили корпус самолета, он разгерметизировался, давление в нем резко упало, все члены экипажа и пассажиры немедленно потеряли сознание. Абсурдность этого предположения рассмотрим чуть позже, но, собственно, ведь я и начал с примера, когда Ту-154 разгерметизировался, а летчики сознания не потеряли, а пробовали спасти самолет.

Правда, в случае с мгновенной потерей связи, помимо такой удобной «взрывной декомпрессии», есть еще и объяснение, что поражающие элементы «Бука» мгновенно убили всех 15 членов экипажа и разбили все приборы автоматического оповещения об аварии самолета. Однако помянутый Ту-154 был сбит боевой частью ракеты комплекса С-200. А у нее боевая часть весит 220 килограмм, из которых 90 килограмм приходится на взрывчатку, а остальное — на 37 тысяч стальных шариков, диаметром 9,5 и 7,9 мм (вес шариков 3,5 и 2,0 грамма соответственно). И все эти 220 кг обрушились на Ту-154 — самолет сухой массой 54 тонны. А боевая часть «Бука» весит всего 70 кг и предназначен «Бук» для уничтожения фронтовой авиации — бронированной. Один из участников создания ракет для «Бука», В.К. Печатников, вспоминает:

«Самые сложные разногласия были у нас с ГРАУ по вопросу количества и веса осколков боевой части ракеты.