Главные тираны и злодеи истории

Трудно сказать, как именно в сознании Сигизмунда зародилась мысль о короне Московского царства. Решающую роль в этом сыграла возникшая на Руси Смута. Прекращение династии, ряд стихийных бедствий, неурожаи, крайняя непопулярность Бориса Годунова… Такая нестабильность у соседей привлекательна для мощной державы, какой была в конце XVI века Речь Посполитая. После внезапной смерти Бориса Годунова в народе укрепилась мысль о воскресшем добром царевиче Дмитрии. Никто не задумывался о том, что сыну Ивана Грозного не в кого быть добрым. Важнее всего, что он настоящий, законный.

Со времени загадочной смерти в Угличе малолетнего царевича Дмитрия прошло четырнадцать лет. И вот в Литве, а потом в Польше объявляется юноша, утверждающий, что он наследник русского престола. Сигизмунд не сразу вступил с ним в контакт – проявлял осторожность. Он ведь был истинным мастером интриги.

Но в 1604 году Сигизмунд лично принял в Польше Лжедмитрия вместе с его покровителем воеводой сандомирским Юрием Мнишеком. Может быть, даже оказал им некую материальную помощь. Во всяком случае, разрешил шляхтичам наниматься на службу к ожившему царевичу. В войско Лжедмитрия вступило около четырех тысяч поляков. Сигизмунд даже заказал для Димитрия комплект парадной посуды, а это была очень дорогая вещь. Придворные сервизы с гербами в те времена были настоящим капиталом.

Означает ли все это, что сначала Сигизмунд не планировал занять русский престол, а лишь искал сильного союзника на Востоке? Не совсем так. Из его переписки с европейскими правителями и папой римским ясно, что он с самого начала имел в виду не так называемого Дмитрия и даже не своего сына Владислава – он прокладывал путь для себя. Сигизмунд писал, что ни Борис Годунов, ни Василий Шуйский не имели прав на престол, так как не принадлежали к царскому роду. А он – потомок великого литовского князя Ягайло, сына русской княжны Ульяны.

Не вмешиваясь напрямую, Сигизмунд поддержал установившееся в 1605 году правление Лжедмитрия I в Московии. В дальнейшие события польский король тоже вроде бы не вмешивался. Но когда после убийства Лжедмитрия I новый русский царь Василий Иванович Шуйский заключил союз со шведским королем Карлом IX, Сигизмунд не мог больше оставаться в стороне. Он двинул войска на Москву и лично организовал осаду Смоленска. Город когда-то был в вассальной зависимости от Литвы, и Сигизмунд считал эти территории своими. Кстати, Лжедмитрий I обещал Смоленские и Северские земли Речи Посполитой и даже обсуждал с Сигизмундом возможность введения на Руси католичества.

В 1610 году объявился второй «чудом спасшийся» Лжедмитрий. В воспоминаниях польских участников событий сохранился такой диалог: «А он хоть похож на первого-то?» – «Настолько, насколько человек похож на человека». Сигизмунд, несомненно, хотел разобраться в этой путаной ситуации, чтобы не упустить свою выгоду.

3 июня 1611 года поляки взяли героически оборонявшийся Смоленск. Сигизмунд начал раздавать окрестные земли своим подданным. В одной из его грамот говорилось: «Назначили пожалованием нашим льготную землю в Смоленском уезде: деревня Хотеево, деревня Полюхино, починок (новое сельское поселение) Моксаково, починок Кулагино, починок Панково, починок Техилево». Названия звучат отнюдь не по-польски! Владения передавались польским дворянам «с людьми, землями, лесами, борами, сенокосами, озерами, реками, звериными и рыбными ловлями, с бобровыми норами; бортными деревьями, медовой данью и со всякими иными выгодами и принадлежностями, которые теперь на тех землях имеются». Новым хозяевам король разрешал «владеть, пользовать и иметь возможность давать, дарить, продавать, обменивать не без специального на то нашего позволения. Чтобы тешился награде за заслуги свои и для того, чтобы замок Смоленск во время опасности имел оборону». В общем, Сигизмунд был уверен, что он уже правит русскими землями.

В июле 1610 года был низложен Василий Шуйский, возникла Семибоярщина – правление группы самых влиятельных бояр. В августе польские войска вступили в Москву. Сигизмунд предложил в качестве нового правителя своего сына Владислава, не царевича русского, а королевича польского. Некоторые города присягнули Владиславу, некоторые – нет.

Сигизмунд не торопился привозить пятнадцатилетнего Владислава в Москву. В письмах польский король чернил русских как дикарей. Например, он заявлял: «Это такой народ, которому уже из-за его религии опасно доверять. Это народ грубых обычаев и твердого сердца, у которого жестокость заменяет право, а несвобода стала его природой. Это страна, где грубые обычаи, а жизнь полна разврата». Власть, основанная на таком презрении и такой неприязни, не сулила Московии ничего хорошего.

Но относительные успехи Сигизмунда через два года были уничтожены народными ополчениями. В октябре 1612 года состоялось освобождение Москвы. Польский гарнизон капитулировал, но все равно был полностью уничтожен.