Главные вещи

– Я удивляюсь, как директор мог отпустить этого засранца. Разлучил нашу команду.

– Ничего ты не понимаешь, Пашка. Лёлик уходит не куда-нибудь, а в военное училище. Там он станет дисциплинированным кадетом, наберётся мозгов и крепко встанет на ноги. Ему это нужно.

– А мы?

– А мы останемся здесь. Лелик ушёл, а когда-нибудь и мы уйдём. Пока некуда.

– Н-да, – многозначительно промычал Пашка.

Первый снег выманил во двор всех воспитанников. Они высыпали на улицу шумящей гурьбой, разделились на две команды – старшую и младшую группы и начали обстреливаться снежками. Военные действия велись активно, с планами, командирами и возведёнными крепостями, и старшие, несколько раз выдвигавшиеся в атаку, были вынуждены отступить. Малыши оборонялись грамотно, на нападение отвечали градом снежков и сдаваться не собирались.

Неожиданно бой прекратился, и обе команды залились хохотом. Под овации воюющих сторон с левого фланга наступала команда учителей – десять отборных элитных бойцов во главе с генералом Степаном Тимофеевичем. Старшие и младшие, переглянувшись, объединились в одну армию, бросились в бой, и через минуту под смех и улюлюканье воспитанников учителя с позором скрылись в здании. Победителями признали ученики.

– Фу, – вздохнул Цыган, снимая шапку и вытирая пот со лба. – Тысячу лет в войну не играл. Здорово. Ух, устал, как собака.

Друзья расселись на лавочке.

– Знаете, по чему я больше всего скучаю? – спросил Пашка, когда все устроились.

– По чему?

– По компьютерным играм и по музыкальной программе.

– Программе? – не понял Артур.

– Да. Программа для компьютера, музыку на ней составлять, песни делать, ремиксы.

– Я бы тоже поиграл часок, – согласился с другом Цыган. – Но мечтать не вредно…

Через неделю получили письмо от Лёлика.

«Здорово, браточки!

Выдалась свободная минутка в моём плотном графике, и сразу сел писать вам. Устроился я хорошо, ребята здесь нормальные, не дерутся и не обижают. Живём дружно, не лаемся и не кусаемся. Режим здесь очень строгий. В шесть утра подъём, пробежка, душ, завтрак, с половины девятого до двух уроки, обед, полчаса отдыха, потом на плац – строевая, турник, спарринги, тренажёрный зал, ужин, и без сил валюсь на кровать. А на следующий день всё повторяется заново, то же самое и в выходные, только без утренней пробежки и спаррингов. В первое время тяжело было, а сейчас привык, и нагрузки в радость стали. Вчера выдали зимнюю форму, потому что скоро какой-то начальник приедет с проверкой, стрелять поедем. Сегодня, кстати, тоже стреляли, я два рожка выпустил, и все в цель. Кормят здорово, не баландой какой-нибудь, а мясом и рыбой, кашу обязательно дают. Я три килограмма уже набрал, и ещё, мне кажется, наберу. Советую и вам в военное переходить или после детдома поступать. Жить здесь можно, причём неплохо так жить. В России военным проще устроиться, да и девушки парней в форме больше любят. Особенно таких, как я. Ладно, это я ещё скромничаю. Удачи вам, браточки. Побегу, зовут строиться, времени не осталось. Скучаю по вам. Лёлик».

К письму прилагалась фотография. На ней был изображён Лёля в парадной форме, стоящий на Красной площади и улыбающийся во все тридцать два белоснежных зуба.

– Ого! – воскликнул Цыган, схватив фото со стола. – Вот это наш Лёха харю отъел! В кадр не помещается, ей-богу!

– Солидная физиономия, – подтвердил Пашка. – Через годик не узнаем парня. Вымахает дылда метра под два.

После чтения все вместе писали ответ – коллективное письмо, в котором рассказали о своих печалях и радостях. Запечатанный конверт отнесли дворнику и за скромное вознаграждение в пару сигарет попросили его бросить послание в ближайший почтовый ящик. Дворник, скромно приняв две штучки «Оптимы», пообещал на следующее утро доставить.

* * *

Пашкина история жизни напоминала шаблон, который можно было приложить ко многим российским семьям девяностых. Отец – алкоголик, мать – проститутка, работающая в городских джунглях. Сам Пашка с ранних лет оказался на улице. Бродяжничал, воровал, жил в подвалах, на чердаках и вокзалах, зимой – в котельной, подпаивая самогоном сторожа-пьяницу. Ища счастье, скитался по городам России, но Русь-матушка не баловала своего сына: в Магнитогорске маленького Павлика избила малолетняя банда, и он чудом успел вырваться и запрыгнуть в поезд, в Челябинске паренёк нарвался на бандита в милицейской форме и очнулся только в больнице с проломленной головой и лиловым фонарём, заменяющем левый глаз. Провалявшись неделю на больничной койке, он понял, что рано или поздно его отправят в детский дом, и, не теряя времени, ближайшей ночью совершил побег.

В Челябинске Пашка выдержал три дня. Поделённый на районы город контролировался взрослыми парнями, и прибиться к кому-либо Пашке не удалось. Взрослые не видели в чужаке никаких перспектив. Отказавшись от дальнейших поисков, горе-путешественник не стал ломать голову и решил двигать домой.