Главный фигурант

«Кто там?» – «Вы меня не знаете, но, быть может, к вам заходил сегодня Миша?» – «Какой Миша? Вы кто такой, во-первых?» – «Я служащий седьмого канала телевидения, веду г’епог’тажи о коллизиях пг’еступного миг’а». (Сидельников, услышав это, поморщился и покачал головой.) – «Ты бы лучше написал статью о коллизиях на нашем втог’ом этаже, г’епог’тег’! И почему вы, спрашивается, пытаетесь искать коллизии в моей квартире и почему уверены в том, что их носит мне какой-то Миша? Еще один звонок, и сюда приедет милиция, понял?!»

Шустин спустился с видом оплеванного со всех сторон неудачника. А Сидельников со злорадным лицом спустился на этаж ниже, к квартире, которую приметил еще во время движения на четвертый этаж. Дверь в нее была обита разорванным дерматином, из нее торчали клоки ваты. Капитан толкнул ее вперед, и она, тихонько скрипнув, открылась. В нос сразу ударил запах плесени, протухшего мусорного ведра, самосада и сырых матрацев.

Появления троих прилично одетых людей здесь никто не ожидал, этим, наверное, и объяснялась внезапно наступившая пауза в еще недавно плавно текущем разговоре.

Квартира, как и предполагал Сидельников, являла собой пристанище для отщепенцев всех мастей – от алкоголиков до попрошаек и, если брать в расчет полупустой, разорванный ящик со сгущенкой, мелких воришек. Едва скользнув взглядом по квартире, сыщик нашел и коробку с тушенкой. Вторая коробка была совершенно определенным указанием на то, что совсем недавно был «подломлен» чей-то продуктовый склад. Но «подламывался», как следовало теперь догадываться, не только он. Заглянув в нишу, Сидельников нашел коробку с американской полиролью для автомобилей и целую упаковку хлопчатобумажных перчаток, коими пользуются автолюбители при ремонте. Картина Сидельникову стала предельно ясна.

Кряжин хочет ввести Шустина в святая святых? Пожалуйста.

Оторвав от пола одного из четверых находящихся в квартире жильцов, Сидельников схватил его за шиворот и, к великому ужасу своей жертвы, поволок его в ванную комнату. Это перемещение по комнате, не имеющее ничего общего с гарантированными в Конституции правами подозреваемых, без внимания остальных жильцов не осталось. С некоторым беспокойством они смотрели на волочащегося по обшарпанному полу мужика и беспрестанно глотали слюну. Ванная была совмещена с туалетом, ухаживали за ней в последний раз, наверное, в момент получения ордера, и Шустину, начавшему принюхиваться и морщиться, представилась реальная возможность оценить принцип поиска, с помощью которого советнику удалось раскрыть преступления маньяка из Северного округа.

– А зачем вы включили воду? – робко поинтересовался Шустин, заглядывая в ванную и одновременно кося взгляд в комнату, где работал Кряжин.

Сидельников выдохнул в лицо сидящему на полу перепуганному воришке порцию дыма и простодушно, словно речь шла о приготовлении яичницы, пояснил:

– Нет никакого сомнения в том, что данная квартира является местом сбора и хранения похищенного. Поскольку в жилище мною обнаружено большое количество предметов, чье одновременное присутствие в одном месте исключено, я делаю вывод о том, что эта банда промышляет кражами длительное время. На руках минимум двоих из четверых я вижу татуировки, тематика которых прямо указывает на то, что данные лица не единожды находились в местах лишения свободы. В этой связи мне следовало предположить – что я, собственно, и сделал, – что эти лица обладают достаточным опытом для того, чтобы противодействовать следствию, если оно будет осуществлять свои полномочия в установленном законом порядке, то есть – призывами к совести подозреваемых. Их совесть, господин Шустин, – не удержался Сидельников, – была похищена в тот момент, когда они похищали юность матери в момент своего рождения. Лица, совершившие кражу совести, до сих пор не установлены, ущерб не возмещен. А потому для сыска и следствия существует только один способ познания истины по делу.

Не предполагавший такой сложности в логическом рассуждении мента – ему казалось, что их бьют только потому, что не умеют разговаривать, – воришка даже не возмутился, когда тот оторвал его от пола и сунул головой в воду.

– Это российский вариант дедуктивного мышления английского сыщика. Успели записать?

Выдернув из бурлящей ванны голову подозреваемого, который еще две минуты назад в таковых не числился и думал о том, как тушенку обменять на рынке на водку, Сидельников пояснил Шустину:

– Сейчас можно задавать вопросы. Где Миша, олень? – последнее относилось уже к тому, с волос которого ручьями лилась вода.

– Какой... Миша?? – по лицу его было видно, что оказать следствию всесильную помощь он готов, но смысл таковой ему пока неясен.

Шустин выскользнул из ванной и тут же стал свидетелем сцены в гостиной. Кряжин уже курил, папка его лежала на единственном в помещении стуле, и он чего-то ждал.

Дождавшись, пока журналист покинет место допроса, Сидельников схватил своей могучей пятерней промежность допрашиваемого и повернул в сторону, словно именно от этого зависело течение воды в уже переполненную ванну.