Главный герой Апокалипсиса

Долго восхищаться их слаженной работой я, однако, не мог. На нас лезли новые твари, а за их спинами уже виднелись следующие, и следующие, и следующие… спустя пару минут я окончательно потерялся в этом мельтешении, вращении клинков, воплях и рычании искажённых, криках боли солдат и громоподобном стуке собственного сердца. Бои с людьми чем–то походили на партию в шахматы. Обдумывание ходов, попытки подловить противника, заставить его совершить ошибку, воспользоваться слабостью, зайти в слепую зону. Сражение с волной искажённых скорее напоминало мытьё посуды. Монотонные, повторяющиеся из раза в раз действия, без какой–либо оригинальности и с минимумом правил: осторожнее с ножами, не подставляй под струю воды ложки и бокалы, смывай всё мыло, прежде чем поставить в сушку. И вот, когда ты уже думаешь, что, наконец, закончил, кто–то подходит и подставляет тебе под руку ещё стопку тарелок, а когда ты справляешься с ней, оборачиваешься на плиту и обнаруживаешь стоящие там грязные сковородки и кастрюли…

— Патт! Там Прайм–варг!

Громкий крик Илики вырвал меня из почти медитативной рубки тянущихся ко мне лап, и, поймав паузу, я как–то отстранённо осмотрел своё тело. Зрелище, надо сказать, было ещё то. Сын апокалипсиса поднял мои статы почти до границы Альфа–ранга, и среди искажённых редко попадались особи близкие ко мне по статам, к тому же тупых монстров, не пользующихся печатями, убивать было куда проще, чем людей той же силы. Но их банально было слишком много, а мои навыки боя пока оставляли желать много лучшего. Я был с ног до головы покрыт кровью искажённых, а местами своей собственной, в бедре засел костяной шип, кажется, я лишился кусочка плеча, а на предплечье, так и не разомкнув челюстей, висела отрубленная мной голова какой–то твари. И даже без неё, если я подсчитал правильно, меня укусили раз пять. Довольно очевидно, что я уже был заражён. К счастью, это был не зомби–вирус. Пока я был жив, ничего не произойдёт, а умирать я не собирался. Хотя, если учитывать панические нотки в голосе Илики, такая перспектива становилась куда более вероятной, чем мне бы хотелось.

— Мелочь на вас! — рявкнул я защитникам, уже войдя во вкус командования и с удовлетворением услышал в ответ:

— Так точно!

Сверху вновь раздался голос воительницы.

— Поливайте его стрелами! Не жалейте снарядов, ублюдки! Патт, я к тебе!

— НЕ СМЕЙ! — в голос помимо моей воли влился тот демонический рык. И, судя по тому, что никто сверху не прыгнул, это сработало.

А спустя несколько секунд над завалом показалась здоровенная башка твари на длинной шее, сверху прикрытая, словно зонтиком, толстой пластиной брони с засевшими в ней стрелами. Не собираясь позволять искажённому добраться до ровной поверхности, я врубил Допинг и бросился вперёд, ощущая, как под каждым шагом крошатся камни. К счастью, соразмерная силе ловкость позволяла удерживать равновесие даже на такой нестабильной поверхности, и, набрав скорость, я взмыл в воздух, подлетев почти до уровня стен.

Высшая точка полёта приближалась, я оказался ровно над Прайм–варгом. И выглядела тварь, надо сказать, крайне причудливо. Короткие ноги в районе колена разделялись на пять отдельных ножек, видимо, под каждый палец. Этими пальчиками, неожиданно подвижными и мощными, с кучей сочленений, тварь цеплялась за поверхность как осьминог, подтягивая вперёд несоразмерно большое, плоское, словно у камбалы, бронированное тело. Башка при этом торчала на длинной, метров семь, и тоже бронированной шее, растущей прямо из середины спины.

Было бы неплохо приземлиться прямо варгу на голову, но вероятность промахнуться была слишком велика, и я не стал рисковать. Врубив на полную Тяжесть ауры, при моих нынешних статах превращавшая восемьдесят килограммов почти в тонну, я резко рухнул вниз, приземлившись прямо за основанием шеи, всем телом ощутив как прошедшую по телу искажённого дрожь, так и жуткий скрип моих собственных костей. К счастью, статы сейчас должны были приблизиться к двум тысячам, и даже такое падение обошлось без переломов. Но я уже предвкушал, какой дикой болью в каждой клеточке это обернётся после. Но это хотя бы сработало. Броня варга под моими ногами треснула, а сам монстр, не сумев удержаться на осыпающихся камнях, начал скатываться обратно вниз, на поле синей травы. Правда, убить это его не убило.

Шея повернулась на сто восемьдесят, и на меня из–под козырька брони уставились штук семь или восемь кроваво–красных глаз. А потом произошло то, что наверняка ещё не раз будет сниться мне в кошмарах. Вполне нормально выглядевшая пасть монстра раскрылась, но её правый край не остановился, начав, словно застёжка–молния, разъезжаться дальше. Остановилась мечта дантиста только где–то на уровне моего пояса, обогнув всю шею в несколько витков по спирали. Сама шея при этом стала метра на два длиннее за счёт пространства между загнутыми клыками, демонстрировавшего мне красновато–серое «нёбо» и кучу отверстий по всей полости рта, видимо, предназначенных для проглатывания пережёванного.