Главный герой блокбастера

Это было предсказуемо — то, что Дерек вздохнет и поцелует его сам. И что это будет немного обиженно и даже чуточку жестко — тоже. Совершенно мужской поцелуй, с привкусом соли и металла, колкий и… волнующий?.. Дерек целовал его, все крепче прижимая к себе, взламывая инстинктивно выставляемые барьеры, утаскивая в водоворот ощущений, которые Алеф не знал раньше, нежеланных, но неожиданно пленительных. Как если бы отъявленный трезвенник вдруг упал в чан с пряным сладким кагором, нахлебавшись его, буквально вынужденный распробовать вкус. Терпкий. Пьянящий.

И хотелось просто плыть по течению. Наслаждаться, пробуя все новые и новые оттенки. Алеф расслабился, позволяя поцелую увлечь себя, и, наконец, ответил. Пока осторожно, всего лишь проведя языком по не слишком-то нежным, по-мужски упругим губам, но этого оказалось достаточно, чтобы Дерек довольно рыкнул и прижал Алефа к себе еще сильнее.

Вода не оставляла одежде возможности скрадывать ощущения. Она была холодная, и горячее, твердое тело Дерека чувствовались остро-отчетливо. Твердые грудные мышцы, упругий пресс, сильные бедра и…

— Пусти! — резко разорвав поцелуй, рявкнул Алеф, едва почувствовав, как в низ живота уперлось пульсирующее, обжигающее, упругое. — Пусти, сказал! — и с силой надавил Дереку на плечи, утапливая.

Дерек от души хлебнул воды и расцепил руки. Алеф резко оттолкнул его, за пару мощных гребков доплыл до бортика и вылез на сушу. Брезгливо вытер рот рукой и бегом рванул к стоянке. Не обращая внимания на остающиеся мокрые следы на полу и совершенно не заботясь об обивке корвета, забрался в машину. Повернул ключ, резко включил передачу и надавил на газ.

Ворота открывались безумно медленно. Алеф утапливал в пол педаль газа, бездумно уставившись на капот. Мысли перепутались, губы саднили от поцелуя, а кожа на животе, там, куда упирался чужой член, горела.

Сцена 3. Дубль/Дубль

И-ди-от.

Алеф повторил это в миллионный раз и украдкой сжал кулаки так, что ногти глубоко впились в ладони, и понадеялся, что этого не заметит гримерша.

Он просто сбежал. Как истеричная школьница. И как идиот даже не позвонил Маккентою с извинениями. А сегодня еще вдобавок не удосужился найти Дерека перед съемками. Точнее, попытался, но не смог. И теперь совершенно не представлял, что его сейчас ждет.

— Алеф, ты готов? — к нему заглянул сам Мион. — Сегодня проблем не будет?

— Никаких проблем, — уверенно заявил ему Алеф и выдавил улыбку.

— Отлично, — улыбнулся Мион. — Тогда жду на площадке.

— Мистер Бордер, закройте глаза, — попросила гримерша.

Алеф послушно выполнил требуемое. Тут же накатила усталость.

Чертова коробка, конечно же, сломалась, едва он отъехал от дома Дерека на пару миль. Лежать в мокрой грязи под машиной было крайне неприятно, а уж копаться в деталях в кромешной тьме — тем более. Заставить корвет кое-как двигаться на единственной передаче, чудом "вставшей" в коробке, удалось далеко за полночь. Еще час потребовался, чтобы добраться до дома, и еще столько же, чтобы отмыться от смазки и глины. Алефу казалось, он только-только коснулся головой подушки, как сработал будильник.

— Ну, вот и готово, — сказала гримерша, последний раз пройдясь по лицу Алефа кистью.

— Спасибо, — он сдержанно поблагодарил ее и поднялся. Пальцы болели — то ли от ключей и гаек, то ли от того, что он слишком сильно сжимал кулаки.

Несколько раз глубоко вздохнув, Алеф решительно толкнул дверь гримерки.

Дерек был уже на площадке — сидел за столом Центуриона. Может, успел войти в роль? И Алефу надо бы. Он ведь просто должен отыграть сцену. Работа, и только.

— Что ж, по местам! — объявил Мион, увидев Алефа. — Начинаем!

Никакой суеты не было, но все пришли в движение. Включились прожекторы, загудели камеры, ожили мониторы.

Алеф вошел на площадку, сразу занимая свое место по сценарию. Дерек не шелохнулся. И если у Алефа была чахлая надежда успеть извиниться перед началом съемок, то сейчас она разбилась о напряженную Маккентоевскую спину.

— Мотор! — скомандовал Мион.

— Слышал, ты уходишь? — голос чуть дрогнул в самом начале фразы, но Алеф быстро взял себя в руки. И очень постарался не вспоминать счастливо горящие глаза на чумазом лице, веселый смех под брызги воды. И крепкие руки, страхующие на байке.

Вместо этого он смотрел в спину человека, которого спас на улице. Вспоминал, как прижимал ко лбу мокрое полотенце, пока Центурион метался в бреду. Как заставлял есть. Как впервые доверился ему в очередной вылазке. Как, не задумываясь, позволил прикрывать свою спину в перестрелке.

Но все пошло прахом, едва Маккентой обернулся. Из-под по-центурионовски нахмуренных бровей на него смотрел Дерек, и черт его знает, как Алеф это понял.

Вторая же догадка далась еще проще: Дерек был зол. И кажется, на него.

— У меня нет выбора, — сухо сказал он, пробуравив Алефа взглядом. Им не прописывали эмоции в этой сцене, лишь общий тон, и, наверное, это было вполне допустимо — Центурион же мог злиться, например, на собственные чувства.

Совсем как Алеф вчера.