Главный хирург Н. Н. Бурденко

В августе 1941 г. на Западном фронте были созданы госпитали для легкораненых. Их размещали в полевых условиях — в палатках, шалашах, землянках. Каждый госпиталь был рассчитан на тысячу раненых. Характерно, что в таких госпиталях не только лечили, но и проводили боевую и политическую подготовку. Создание таких госпиталей значительно ускорило возвращение легкораненых в строй после излечения. В этом была заслуга соратников Бурденко — инспектора-хирурга Военно-санитарного управления профессора В. В. Гориневской и главного хирурга Западного фронта профессора С. И. Банайтиса.

Высокую оценку этой деятельности советских медиков давали видные полководцы. «...Наши героические медики прилагали все усилия к тому, чтобы лучше лечить и быстрее ставить на ноги пострадавших бойцов и командиров, — вспоминал о первом этапе Отечественной войны К. К. Рокоссовский. — И нужно признать, они преуспевали в этом».

...Возвратившись в Москву из поездки на Западный фронт, Бурденко делится с Военно-санитарным управлением Красной Армии и Наркомздравом своими мыслями об организации специализированной помощи. «Должен быть показ и еще показ, — пишет он начальнику Военно-санитарного управления Е. И. Смирнову. — Я не боюсь упрека в том, что я как будто отрицаю пользу бесед,, совещаний, конференций, — они должны быть, но не должны заслонять собой показ».

Огромное значение приобретала также эвакуация раненых с поля боя, быстрейшая доставка их в медицинские учреждения. В связи с этим Бурденко подчеркивал важность принятого 23 августа 1941 г. и введенного в действие по телеграфу приказа Народного Комиссара Обороны Союза ССР о порядке представления к правительственной награде военных санитаров и носильщиков за хорошую боевую работу. В этом приказе устанавливалось, что за вынос с поля боя 15 раненых с их оружием каждый санитар и носильщик представлялся к награждению медалями «За боевые заслуги» и «За отвагу», 25 раненых — орденом Красной Звезды, 40 — орденом Красного Знамени, а 80 — орденом Ленина.

Спасение раненого воина было определено как проявление высокой воинской доблести, стоящей в одном ряду с подвигами летчиков, танкистов, пехотинцев, артиллеристов, моряков.

В конце августа 1941 г. Бурденко вновь выезжает на фронт, на этот раз на Северо-Западное направление. И снова он развивает кипучую деятельность — организует госпитали и лазареты, учит молодых хирургов, оперирует сам. И все это на передовых позициях, в прифронтовой полосе.

Главный хирург корврач Бурденко снова на боевой работе, снова сквозь все испытания великой битвы он идет рядом с сынами своего народа, с воинами Советской страны.

Николай Нилович восхищался массовым героизмом и мужеством советских воинов. «Того, что пришлось видеть и наблюдать сейчас, — пишет он, возвратившись с фронта, — я никогда еще не видел. Чувствуется особенная спайка людей, постоянная готовность помочь друг другу в затруднительных положениях.

От меня часто требуют назвать имена героев. Их очень много. Герой воспламеняет нас, а массовое мужество накаляет. Мое слово будет о массовом мужестве. Им пронизано все».

Высокий пример мужества, истинного героизма показывает сам Бурденко. Поездки по фронтовым дорогам, в непосредственной близости от передовых позиций. Переправы под бомбежкой, как это было вблизи Шлиссельбурга, под Ленинградом. Операции под артиллерийским огнем — их он делал не только под Ярцевом, но и в десятках других мест.

От главного хирурга Красной Армии, академика, корпусного врача всего этого, пожалуй, даже не требовалось. Однажды кто-то из его коллег-профессоров деликатно намекнул об этом Бурденко. Мол, с вашим положением незачем рисковать. Ведь пули, снаряды и бомбы не знают, кто такой академик Бурденко. К тому же главный хирург в Красной Армии — только один.

Бурденко гневно сверкнул глазами.

— Перестаньте! — оборвал он профессора,— вы заставляете меня говорить резко. Так, как вы, рассуждают только трусы. А я — командир Красной Армии!

Основываясь на результатах своих поездок на фронт, Николай Нилович всесторонне продумывает, как лучше организовать специализированную помощь раненым. «Предположения мои, — вспоминал он потом, — были таковы: образовать на фронте специальную помощь, обеспеченную этапными учреждениями, а в тылу создать прочную сеть специальных госпиталей на 1000 кроватей. Мне представлялось необходимым организовать специальную помощь по лечению осложненных переломов (трубчатых костей), челюстных, нейрохирургических, урологических и других ранений. Лечение повреждений глаза, уха, горла должно проводиться в нейрохирургических госпиталях.

Мне казалось, что при наличии у нас в Советском Союзе ряда соответствующих институтов мы сможем создать по крайней мере необходимые учреждения, которые станут очагами для подготовки молодых врачей.

Я написал докладную записку Е. И. Смирнову и на расширенном заседании Ученого медицинского совета Наркомздрава сделал доклад с изложением плана организации