Главный хирург Н. Н. Бурденко

Нас всех поразило его длительное наблюдение в приемном отделении за качеством стрижки всех раненых, и особенно раненных в голову... Он указывал, что раненый должен быть хорошо вымыт и осторожно перенесен в приемно-диагностическую палату, прежде чем он будет подвергнут обследованию, оперативному вмешательству или какому-либо другому виду лечебных мероприятий».

Врачей поразило пристальное внимание Бурденко к «мелочам». Кто-то тогда же спросил его, так ли уж все это важно в боевой обстановке, во фронтовых условиях; ведь судьбу раненого в конечном счете решает операция, мастерство хирурга, а не эти мелочи.

— У хорошего хирурга нет мелочей, — ответил Николай Нилович. — Театр начинается с вешалки, а госпиталь — с приемного покоя, это зеркало работы хирургов.

Более двух суток провел Бурденко в нейрохирургическом отделении госпиталя — в то время там было много раненных в голову и в позвоночник. Он произвел детальный обход, подробно расспрашивал всех раненых, подолгу останавливался около тех, кто особенно привлекал его внимание. Затем, взяв истории болезни, рентгеновские снимки, данные лабораторных исследований, он подверг их подробному анализу. Все свободные от дежурства врачи госпиталя, заполнившие большой зал, внимательно слушали, записывали, запоминали.

—      Есть ли у вас вопросы? — Николай Нилович оглядел собравшихся. — Прошу в письменном виде.

Вопросов было много, и на каждый из них Бурденко дал обстоятельный ответ. Последняя записка привлекла особое внимание главного хирурга.

«До вашего приезда, — вслух прочитал Бурденко, — мы были твердо убеждены, что вся работа у нас строится правильно, что она соответствует основным принципам специализированной хирургической помощи...»

Николай Нилович остановился и сурово глянул на врачей, словно хотел найти среди них автора записки.

—      Самоуспокоенность, зазнайство — худший враг хирурга. А в госпитале многого не сделали, многого не выполнили. Здесь даже есть врачи, которые не понимают сути нашей военной медицины.

Бурденко был суров, но справедлив в своих требованиях. И врачи госпиталя поняли его. На основе указаний главного хирурга вся лечебная работа госпиталя была перестроена.

Через несколько месяцев, при очередной поездке на фронт, Николай Нилович вновь попал в этот госпиталь. После детального осмотра он сказал врачам:

—      Вот теперь я у вас хотел бы поработать!

В устах Бурденко это была самая высокая похвала.

«Н. Н. Бурденко проводит долгое время в полевых медицинских учреждениях, — писал о нем начальник Главного Военно-санитарного управления генерал-полковник медицинской службы Е. И. Смирнов, — изучает опыт, знакомит войсковых хирургов с основами военно-полевой хирургии, дает конкретные установки по организации хирургической работы».

В годы войны фронтовые врачи руководствовались едиными идеями и принципами советской военно-полевой медицины, в разработке которых активно участвовал академик Бурденко.

В основе советской военно-полевой медицины лежали единые принципы хирургической и терапевтической работы в полевых условиях; преемственность в обслуживании раненых и

больных на различных этапах эвакуации; обязательная краткая, четкая и последовательная медицинская документация, позволяющая производить полноценную сортировку раненых.

С успехом использовалась система этапного лечения с эвакуацией по назначению.

После того как санитары и санинструкторы вынесли раненого с поля боя, его доставляли сначала на батальонный, а потом на полковой медицинский пункт. На первом — фельдшер, а на втором — врач оказывали раненому неотложную помощь и эвакуировали его на дивизионный медицинский пункт (в медико-санитарный батальон). Здесь опытные хирурги, внимательно осмотрев раненого, производили различные операции, прежде всего первичную обработку раны.

Потом уже, в зависимости от состояния раненого, характера и расположения раны, его направляли в полевой подвижный госпиталь или еще дальше, за пределы войскового района, — в армейский, а потом во фронтовой госпитали. Оттуда военно-санитарный поезд увозил пострадавших в боях в тыл, в эвакуационный госпиталь (эвакогоспиталь).

Все Э1и медицинские учреждения находились на различном расстоянии от линии фронта. Батальонный медицинский пункт располагался на передовой, а полковой — в непосредственной близости к полю боя. Дивизионный медицинский пункт (медико-санитарный батальон) находился обычно в 10—20 километрах, а перед наступлением— даже в 6—8 километрах от линии фронта. В 30— 40 километрах размещались армейские, а еще дальше — фронтовые госпитали.

Следует отметить, что армейские и фронтовые госпитали обычно были специализированными. Сюда эвакуировали раненых с поражениями грудной клетки и живота, черепа и лица, позвоночника, бедра и крупных суставов. Это и была эвакуация по назначению.