Главный наследник НЕ скрывает свою силу. Том 2

Тип чуть вырвался вперёд, что-то тихо бормоча себе под нос. Одежда старомодная — плюс-минус то время, когда я посещал Землю в первый раз; и в то же время он мне кого-то напоминал.

Впрочем, чего ходить далеко? Михаил Распутин.

Этот тип был на две головы ниже; длинная чёрная борода сильно меняла лицо, но всё-таки… те же черты, что и у Михаила. Тот же нос, те же глаза. Родство налицо.

— Стоп, — вдруг резко отозвался он. — Пришли. Смотрим отсюда.

Клон резко затормозил, встав посреди дороги.

— В сторону, в сторону, — Распутин — было довольно очевидно, что тип относился к этой семье — махнул рукой, указывая на высокий памятник. — Встань вот сюда. Увидят же прежде времени.

Он и сам отошёл в сторону, тяжело дыша; рука, украшенная сразу тремя золотыми кольцами, опустилась на могильный камень.

Не алжирское золото, обычное. Одежда дорогая, но безвкусная и как будто неподходящая этому приземистому, длиннобородому человеку.

— Стой тихо, — скомандовал Распутин. — Жди.

Клон повиновался.

…как я и говорил, у «запасного» тела нет и не может быть самосознания. Любые фильмы о восстании клонов — лишь фантастика, не более; никто в здравом уме не будет оставлять даже намёка на такую возможность.

У клона были рефлексы, была память тела, были знания. А вот воли не было. Собственной, по крайней мере.

И, похоже, Распутин этим вовсю пользовался.

По крайней мере, становилось понятней, как род Распутиных пришёл к власти. Если мой клон подчинялся каждому распутинскому слову, то им оставалось лишь отдавать приказы. Боевой терминатор в личном распоряжении делал всё остальное.

Тело, само собой, было напичкано имплантами и усилениями только так; я был силён даже по меркам Галактики, что уж говорить об отсталой планете?

Вот только с чего Распутин вообще смог управлять клоном?.. Не помню, чтобы среди всех возможностей и улучшений я оставлял опцию «Беспрекословно слушаться первого попавшегося мужика».

— А вон и они, — пробормотал Распутин. — Начали, поди.

М? Задумавшись, я не сразу понял, о ком он говорит. А затем увидел ангела.

Того самого, зарывшего лицо в ладонях. Статуя ещё была цела, ни мха, ни трещин.

Впрочем, люди стояли чуть поодаль от неё — метрах в десяти; довольно много, если так приглядеться. До моего уха донеслось негромкое мерное бормотание и какое-то позвякивание; приглядевшись, я понял, что это священник машет кадилом, бормоча погребальные молитвы.

— Давайте, — хмыкнул в усы Распутин. — Помолитесь, будьте любезны.

На его лице мелькнула усмешка.

— Неужто мы не православные… прежде молитвы не убьём, креста не порушим, — продолжал он скорее сам себе, чем Императору. — Вот закончите — тогда и наш выход. Посмотрим, что выберете: по добру или по силе.

Я продолжал приглядываться к происходящим похоронам. Вот священник принялся обходить толпу, та немного отодвинулась, открывая мне гроб… нет, гробы. Раз, два, три…

Закрытые. Открытым был только четвёртый; впрочем, с такого расстояния я всё равно не мог ничего разглядеть.

— Крышек не открывают, — похоже, Распутин тоже обратил на это внимание. — Это правильно. Чего смотреть на мясо голое?

Он довольно хмыкнул, похлопав меня по предплечью.

— Некрасиво это у тебя выходит, право слово. Ой, некрасиво… Ну да зато по делу всё, и без осечек.

Кровь, подсыхая, продолжала капать с моих рук. А она-то кому принадлежит? Какому-нибудь бедолаге-охраннику, что встал у Распутина с клоном на пути, не пуская их на кладбище? Или тому, кто заметил их заранее?

Похороны. Сколько здесь человек? Тридцать, сорок? Я пригляделся. Мужчины и женщины, дети и старики. Все, кто пришёл похоронить убитых клоном.

Было довольно очевидно, что сейчас произойдёт.

— Готов? — хмыкнул Распутин. — Молитва-то кончилась почти. И собрались все, пора. Пошли.

Выйдя из-за камня, он первым зашагал вперёд; ухмылка пропала с его лица, и теперь выражение было мрачным — как и положено на кладбище. Клон направился за ним.

— Стой позади меня тихо, — бросил Распутин. — Вперёд не лезь. Да приказа жди.

Собравшиеся уже заметили нас; по толпе прошло движение, и даже священник остановил свой ритуал, глядя на нас с опаской и даже испугом. Впрочем, его взгляд был мелочью в сравнении со взглядами остальных.

Ненависть. Бессильная злоба. Ужас. Доставалось одинаково и Распутину, и мне; по толпе пошёл лёгкий шёпот.

— …не постеснялся явиться сюда? — уловил я чей-то тихий голос. — После того, что он сделал?

— И этого убийцу привёл. Правду говорят, что он не человек вообще?

Я уловил взгляды на собственных руках; видимо, капающая с них кровь привлекала внимание. Но в остальном… их реакция была слишком спокойной. Похоже, это были ещё те времена, когда мой клон… не заработал свою «репутацию».

Распутин оглядел всех собравшихся с каким-то странным выражением лица; на пару секунд задержался на фигуре бледной девушки, чьё лицо было затенено чёрной вуалью — и спокойно кивнул священнику.

— Продолжай, святой отец, продолжай. Мёртвых следует похоронить по-божески.

— Иван, — от толпы отделился высокий старик с непокрытой головой. — Что это значит?