Главный Претендент приговорен к величию. Том 2 (СИ)

Агент Ди, личный ассасин Её Величества Императрицы, сидела в грязном прокуренном баре и пила пиво.

Как говорил её армейский инструктор, «Доверие на войне — это как пиво по пятницам: можно и без него, но зачем?».

Агент Ди в гробу видала доверие, но вот насчёт второй части была согласна на все сто.

— В общем, — закончила она, поставив на стол бокал, — моя начальница гоняет меня за своей дочкой, а та, как обычно в этом возрасте, и дня не может на месте посидеть.

Звучит, наверное, так себе проблемой, но не говорить же случайному собутыльнику в баре, что «начальница» — это Императрица, её дочка — принцесса Фрида, а её задание — разыскать её по всему космосу любой ценой?

Любой ценой, хах. Она только добирается до той части галактики, и тут оп — Фрида уже где-то в совершенно другом месте. Она собирается лететь туда, но та оказывается ещё где-то! А вот сейчас пришла информация, что она на пограничье военной территории, в форте контр-адмирала Шорра! Какого хрена, блин?! Она что, несколько недель моталась по космосу во все концы, чтобы Фрида вернулась почти туда, откуда агент Ди начинала?

Ди сделала новый глоток.

— Устала я от всего этого.

Может, у неё кризис среднего возраста? Может, ей просто пора остепениться и завести детей? Да, конечно, долг, незаконченное задание и всё такое…

— Да у меня тоже схожая фигня, — заметил собутыльник. — Шеф — нарцисс и руки распускает; вечно слушать эти его тупые байки по миллионному разу…

Наверное, прозвучало пустяком. Но не говорить же случайно собутыльнице, что «шеф» — это сам Император, а «распускание рук» выражается в том, что он прикончил его напарника прямо перед их вылетов прост о потому, что тот недостаточно восхищался победой Императора в прошлой Битве?

Чёрт. И вот теперь он должен найти этого ублюдка Ортелла в одиночку. Как это сделать вообще? Космос слишком большой… А он слишком устал от всего этого дерьма.

Может, ему пора завязать с этим и остепениться?

Взгляды двоих собутыльников пересеклись.

Глава 6

Грамота, награда, диплом — ничего из этого не бывает лишним. Каждая подобная бумажка о заслугах должна забираться как можно скорее и висеть на своём почетном месте. Именно такое непоколебимое убеждение и позволяло моему деду бежать за очередной повесткой в суд от соседа буквально вприпрыжку.

Возможно, в этом и была доля логики. Даже если ты сотворил какую-то полную ерунду, иногда важно уметь вовремя сделать героическое лицо и принять «заслуженные» благодарности.

Именно это сейчас и происходило.

Возвышение, на котором мы стояли, было возведено прямо на главной площади планетарной столицы, в самом её центре; круче места и не придумаешь. От торжественной символики аж глаза разбегались, а самое приятное — то, что сегодня она была целиком и полностью посвящена мне. Каждое здание, каждый столб и даже канализационный люк были украшены флагами, ленточками и пропагандистскими плакатами. В небе летали огромные голографические баннеры с моим лицом и однообразными победными лозунгами.

Площадь была забита так, что и не протолкнуться. Кажется, люди заполнили собой даже соседние улицы, полностью парализовав движение в столице. Сотни военных и тысячи гражданских зевак слились вместе в победном экстазе, чтобы поглазеть на меня и мою команду.

Приятно, приятно. Ничего не скажешь.

— … мы все собрались здесь сегодня, — контр-адмирал Шорр, стоящий на помосте чуть впереди нас, толкал свою речь чётко и уверенно, — по очень важной причине. В эти тревожные дни, в дни войны, особенно важно, чтобы Империя знала в лицо своих живых героев — и не забывала павших. Почтим же память погибших во время вражеского штурма минутой молчания.

Торжественная музыка тут же угасла; шумная площадь враз замолчала, и расслышать можно было разве что завывание ветра в кронах деревьев.

Я тоже молчал, скорбя по падшим. По тем прикольным ребятам, усатому и одноглазому, если быть конкретным. Всё-таки тогда, пару дней назад, мы с ними неплохо провели время.

Честно говоря, меня даже немного пробило на слезу.

— Как же сильно он любит Империю… — раздался откуда-то снизу тихий шёпот. — Вот он — настоящий самоотверженный герой.

Люди в первых рядах тоже услышали эту фразу и лишь медленно закивали головами.

Минута молчания закончилась, и контр-адмирал Шорр, развернувшись к нам, принялся доставать из красивой коробочки какие-то медальки. Мы с моей командой стояли впереди всех, как главные звёзды дня; позади нас выстроились в ряд с дюжину матёрых вояк, что выглядели даже слишком карикатурно серьёзно. Шрамы, ирокезы, татуировки и брутальные бороды.

Наверное, эти тоже чем-то отличились; я не вникал.

— Спасибо за службу, — контр-адмирал похлопал меня по плечу, — сынок!

Его рука уткнулась мне в грудь, и спустя секунду на выданном с утра парадном кителе заиграла на солнце медаль. Площадь немедленно взорвалась аплодисментами и победными криками. Затем контр-адмирал кивнул нам в сторону спуска с возвышения, и мы с командой поспешили спуститься вниз. Я даже успел помахать собравшейся толпе.