Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Возвращение Олдрича Эймса в штаб-квартиру ЦРУ летом 1989 года, после трехлетнего пребывания в Риме, было каким-то неопределенным. Его командировка прошла совсем не гладко. В семье Эймса ожидалось появление первенца, и это драматически изменило его отношения с Розарио, требовательной женой-колумбийкой. На службе он тем временем плыл по течению. Переходил с одного места на другое и уже задавался вопросом, не было ли связано зависание его карьеры с тем, что его заподозрили в шпионаже.

Но проблема оказалась не в этом. Причина, не дававшая ему хода, была более прозаической. Эймс приобрел репутацию неглупого, но безынициативного работника, типичного середняка из тех, кто заканчивает свою карьеру на уровне Джи-Эс-14. Он неплохо владел пером и был тонким аналитиком советской разведки, но многие в ЦРУ считали его ленивым и наглым, а это представляло собой «ядовитое» сочетание. Он принадлежал к тем, кого не увольняют, но обходят стороной.

По возвращении из Рима Эймс был направлен в «родной» советский отдел, но место он получил неважное — в западноевропейской секции. В декабре, через месяц после падения Берлинской стены, его перевели в группу по Чехословакии, но он тут же ушел в отпуск и уехал в Колумбию, а в Праге между тем шла «бархатная революция».

Возвратившись из отпуска в январе, он извинился перед нашим резидентом в Праге Дэвидом Мэннерсом за свое отсутствие на работе как раз в то время, когда Вацлав Гавел и другие диссиденты пришли к власти. Он, конечно, не сказал Мэннерсу, что во время рождественского отпуска встречался в Боготе с посланцем КГБ. Эймс проработал на чехословацком направлении лето 1990 года, но в октябре был переведен из советского отдела в аналитическое подразделение Контрразведывательного центра.

Одним из моментов вносивших напряженность в его жизнь, была предстоящая проверка на полиграфе, которую он должен был пройти после возвращения из Рима. Последний раз он проходил полиграф в 1986 году, через год после того, как начал работать на КГБ (работники ЦРУ каждые пять лет должны были проходить такую проверку). Ему удалось на несколько месяцев оттянуть проверку, но к апрелю 1991 года это уже стало невозможно. Готовясь к проверке, которая была назначена на 12 апреля, он знал, что ему многое нужно было скрыть, и ломал голову над тем, как обмануть полиграф.

Как опытный оперативный работник, не раз проверявший на полиграфе других, Эймс хорошо знал его возможности и ограничения. Он бывал по ту сторону проверки и знал, на что обращает внимание оператор полиграфа. Он также был в курсе, что результаты проверки очень часто отражают ожидания специалиста по технике. Значит, его способность пройти испытание будет зависеть от того, сумеет ли он установить хорошее взаимопонимание с оператором.

Проверка шла успешно, пока Эймс не споткнулся в вопросе о деньгах. Когда оператор вернулся к этому вопросу, Эймс понял, что тут у него проблема. Он начал говорить о своих карьерных планах в ЦРУ. «Мы достаточно подробно обсуждали формирующиеся у меня планы заняться экспортно-импортной деятельностью с друзьями в Нью-Йорке и Колумбии, — вспоминал он позже. — Это были только планы, и они так и остались планами, но эта продолжительная дискуссия потребовалась для того, чтобы убедить оператора, что я пока не нарушил и не собирался нарушать требований относительно коммерческой деятельности в период, предшествующий выходу в отставку». Этот тонкий отвлекающий маневр позволил ему успешно пройти испытание.

Оператор предложил сделать перерыв и продолжить проверку утром следующего дня. Эймс был встревожен, но он уже достаточно хорошо изучил поведение экзаменатора, методы его работы и пришел к выводу, что в поведении оператора не было признаков того, что тот пытался скрыть возникшие подозрения.

На следующий день проверка продолжилась, и Эймс добавил новые мысли к своим рассуждениям о будущей карьере в бизнесе. Проверка завершилась благополучно.

Он почувствовал огромное облегчение, которое удивило даже его самого. Он даже не представлял, что может так владеть своими чувствами, как владел своим рассудком.

Парк Кэнтербери, Спрингфилд, Виргиния. 15 апреля 1991 года

Через три дня после того как Эймс «сыграл матч» с полиграфом в Центре на Тайсон Корнер, в нескольких милях оттуда Роберт Хансен с трудом протискивался в узкое место, чтобы провести тайниковую операцию с КГБ. Тайник «Дорис» был расположен под пешеходным мостиком в парке Кэнтербери. Там Хансен оставил компьютерную дискету — 22-ю по счету, переданную им КГБ с 1985 года, — с секретной информацией. В документах были подробности вербовочной операции, которые его просили сообщить.

КГБ тоже оставил в тайнике «Дорис» свой пакет для Хансена, в котором было 10 тысяч долларов, а также записка с русскими сентиментальностями.

Дорогой друг!

Время летит. Как сказал поэт:

Что наша жизнь —
Одна забота,
Куда ни кинь —
Везде работа.