Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Телевизионный экран снова заполнило лицо Юрченко. На этот раз его вопрос был прямо обращен к небольшой группе, собравшейся в кабинете ЦРУ: «Мистер Гэйрбер, — сказал Юрченко с сильным акцентом, — неужели вам не стыдно?»

Я взглянул на Гербера. Он уже ждал удара за дело Ховарда, а теперь… вот это.

Госдепартамент США. 5 ноября 1985 года, 18:00

Я проскользнул мимо телевизионных бригад, собравшихся у входа «С» в Госдепартамент. Пресса уже ожидала назначенного на 6 часов вечера приезда Юрченко для «конфронтации» — предусмотренной дипломатическим протоколом процедуры, имеющей целью убедиться, что Юрченко возвращается в Советский Союз добровольно. Когда советский гражданин переходил на сторону США, Советы обычно требовали с ним встречи, чтобы спросить его, самостоятельно ли он принял свое решение и не было ли какого-то принуждения. В большинстве случаев советские перебежчики отказывались от встреч с советскими представителями, считая, что такие встречи их компрометировали. У Соединенных Штатов не было обязательства предоставлять советским представителям доступ к перебежчикам. Однако в тех редких случаях, когда беглец решал вернуться домой, США настаивали на встрече в Госдепартаменте, чтобы дать перебежчику еще один шанс изменить свое решение. В августе Юрченко отказался от встречи с советскими представителями, надеясь тихо уйти со сцены. Сегодня советская сторона шла на эту «конфронтацию наоборот» с чувством явного наслаждения. Я решил пойти на встречу, просто на тот маловероятный случай, если Юрченко, увидев меня, решит остаться. Это было практически невозможно, и никто в это не верил.

Советская делегация вошла в роскошно меблированный зал и заняла свои места. Юрченко в новом костюме и хорошо подобранном галстуке сопровождали: посланник советского посольства Виктор Исаков, советник по прессе Борис Маклаков и переводчик Виталий Чуркин. Американскую сторону представляли: заместитель госсекретаря Джон Уайтхед, помощник госсекретаря по европейским делам Розалин Риджуэй и два сотрудника европейского отдела.

Юрченко оглядел зал в поисках знакомых лиц. Увидев меня сидящим в другом конце зала, узнал и на секунду задержал свой взгляд.

Опустив формальности, Уайтхед приступил прямо к делу.

— Целью данной встречи является определить, самостоятельно и добровольно ли г-н Юрченко принял решение возвратиться в Советский Союз.

Исаков, едва дождавшись окончания вводных ремарок Уайтхеда, ответил в своей раздражающей и даже навязчивой манере.

— Господин Ю-у-у-рчинка впервые в вашей стране свободно выражает свою волю. Его решение возвратиться домой было принято, безусловно, свободно. Господин Ю-у-у-рчинка, — Исаков снова намеренно подчеркнул свое собственное произношение фамилии Юрченко, — никогда не был в США по своей собственной воле…

Прервав Исакова, Уайтхед заявил:

— Мы собрались здесь только для того, чтобы определить, что г-н Юрченко хочет покинуть Соединенные Штаты. У нас более чем достаточно доказательств, что г-н Юрченко по своей собственной воле прибыл в США в августе текущего года. Мы хотим услышать ответ самого г-на Юрченко.

Юрченко оживился, почувствовав какой-то прилив энергии, напомнив мне себя таким, каким я впервые увидел его. Он ответил по-английски.

— Я возвращаюсь в Советский Союз после того, как три месяца назад американские спецслужбы похитили меня в Риме. Я бежал от ваших спецслужб после того, как они пичкали меня наркотиками. — Повернувшись ко мне, он сказал: — Вот этот человек, Том Фаунтин, из ваших спецслужб, но я не думаю, что Том знает, что ко мне применяли наркотики. Но теперь я возвращаюсь домой.

Я ничего не ответил, и Джон Уайтхед завершил встречу так же быстро, как и начал ее.

— Теперь ясно, что г-н Юрченко решил возвратиться в Советский Союз, — сказал он. — Мы будем уважать это решение, независимо от того, как оно было принято. Благодарю вас, господа, за то, что вы пришли сегодня сюда.

Аэропорт Даллеса. 5 ноября 1985 года, 16:15

Телевизионные камеры следили за Юрченко, когда он поднимался по трапу чартерного рейса «Аэрофлота» в своем плаще фирмы «Бэрбери». В какой-то миг он остановился, потом обернулся и помахал рукой, скорее с вызовом, чем просто прощаясь. Агенты ФБР Рочфорд и Брос стояли у основания трапа рядом с аэродромной обслугой, но Юрченко не намерен был возвращаться. Заметив обоих агентов, с которыми сблизился за последние три месяца, на секунду приостановился и улыбнулся им. Казалось, что он колеблется, не протянуть ли им руку, но он овладел собой и продолжил путь по трапу без задержки.

В штаб-квартире ЦРУ все следили за отъездом Юрченко. Род Карлсон напряженно вглядывался в «почетный караул». Он обернулся к Полу Редмонду.

— Это «Пимента».

— Который? — спросил Редмонд.

Вчера вечером он был у Карлсона, когда «Пимента» позвонил и сказал, что включен в состав «почетного караула» и на неделю вылетает в Москву.

— Второй, тот, который выглядит помоложе.