Главный противник. Тайная история последних лет противостояния ЦРУ и КГБ

Когда из уст всегда осторожного президента Пакистана Мохаммада Зия уль-Хака полились слова, ради которых сенатор Орин Хэтч облетел половину земного шара, Пикни почувствовал, как у него отваливается нижняя челюсть. Конечно, конечно! Пакистан разрешит поставку афганским повстанцам ракет «Стингер» через свою территорию. Это было как раз то, что сенатор-антикоммунист хотел услышать от политически гибкого Зии. Да, конечно, мы будем обучать моджахедов использовать ракеты. Да, я согласен, пришло время «поджарить пятки» Советской армии.

Зия, вот уже седьмой год находившийся у власти как самоназначенный лидер, вошел в политику, как и многие другие лидеры стран третьего мира, в костюме цвета хаки. В 1976 году обаятельный премьер-министр Зульфикар Али Бхутто поставил его во главе армии. Он считал Зию контролируемым, хотя и медлительным, но это была его фатальная ошибка. Бхутто думал, что ревностный исламист Зия, проводивший все свое время в мечети или на поле для игры в гольф, не создаст угрозы его собственному руководству.

Через год Зия уже управлял Пакистаном, а Бхутто сидел в тюрьме и ожидал прихода палача. Перед лицом почти всеобщего осуждения со стороны стран Запада Зия предал Бхутто суду по целому ряду весьма противоречивых обвинений и добился вынесения ему смертного приговора. Ко всеобщему изумлению, в апреле 1979 года этот приговор был приведен в исполнение, за восемь месяцев до того, как Советы начали свою афганскую авантюру. После казни Бхутто Вашингтон некоторое время прохладно относился к военному режиму в Исламабаде, но размолвка была недолгой. Взглянув всего лишь один раз на карту Центральной Азии, президент Джимми Картер понял, что если он захочет противостоять советской экспансии в Афганистане, то должен делать это вместе с Зией уль-Хаком.

Картер действовал быстро. В начале 1980 года он направил для консультаций с новым руководством в Исламабаде своего советника по национальной безопасности Збигнева Бжезинского. Оба быстро нашли общий язык, и США начали потихоньку собирать ресурсы для организации систематической тайной поддержки афганских повстанцев. Но пбходя, в несекретной части своей поездки, Бжезинский отправился на Хайберский перевал к пакистанскому посту Мични-пойнт, где был сфотографирован целящимся из советского автомата АК-47 в сторону Афганистана. В тот момент советник президента США по национальной безопасности стал символом предстоящей вовлеченности США в бесконечную историю войн в Афганистане.

Зия с самого начала считал, что его генералы могут работать с ЦРУ. История этого сотрудничества насчитывала много лет, с тех пор как в 50-х годах ЦРУ с баз на северо-востоке Пакистана направляло в Советский Союз высотные самолеты-разведчики У-2. Один из массивных ангаров в аэропорту Пешавара до сих пор, спустя четверть века после того как пилот ЦРУ Фрэнсис Гарри Пауэрс был сбит советской ракетой над Свердловском, ностальгически называется «ангар ЦРУ». Это был опыт сотрудничества с ЦРУ, который в Пакистане любили вспоминать.

Но Зия провел черту, которую американцам не позволялось переходить. Он настаивал, что американское участие должно быть тайным. Пакистанский лидер считал, что появление в стране оружия американского производства, особенно зенитных ракет, будет первым шагом на пути прямой вовлеченности Пентагона. Он считал — возможно, совершенно обоснованно, — что если Пентагону позволить вставить ногу в дверь, будет только вопросом времени, когда американское участие в войне выйдет из-под его контроля.

Зия восхищался Соединенными Штатами, но, тем не менее, считал, что ни один пакистанский лидер не должен делать слишком явную ставку на американцев. Времена хороших отношений всегда шли на пользу Пакистану, но за ними всегда следовали периоды охлаждения. Когда в 1980 году президентом США был избран Рональд Рейган, Зия рассчитал, что с приходом в Белый дом консервативного республиканца-антисоветчика он может ожидать последовательной политики США в отношении Пакистана, пока Советы будут в Афганистане. Когда Рейган был переизбран на следующие четыре года, президент Пакистана не ошибся с прогнозом, что американо-пакистанские отношения будут на деле продолжаться до самого окончания советской авантюры в Афганистане. Однако, углубляя совместное с американцами участие в афганской войне, он в то же время держал нос по ветру и зорко следил за настроениями в американском Конгрессе.