Читаем Главный противник. Тайная война за СССР полностью

Главный противник. Тайная война за СССР

— Да, и приходилось ему общаться с людьми разными. Сделался завсегдатаем в знаменитом тогда ювелирном комиссионном магазине в Столешниковом переулке. Заводил там знакомства и с народом благородным, и с нечистым. В артистическом мире знавал многих. Был момент, когда, чтобы легализовать Кузнецова, его даже хотели сделать администратором Большого театра. Наибольшую активность немцы проявляли в 1940-м году, в страшном 1941-м. Как раз в ту пору немецкая разведка развернула в СССР бешеную, пожалуй, мало где виданную деятельность. Вот кто выжал из пакта Молотова — Риббентропа все, что только можно. Какие делегации к нам зачастили. Ну, где такое бывало — человек по 200. И постоянная смена сотрудников — кто работал месяц — три, а кто нагрянул на день — два, выполнил задание — и был таков.

— Но пишется об этом мало да и как-то глухо.

— Не самые удачные времена. Огромный десант немцев на ЗИЛе, множество торговых делегаций. Пойди, уследи. Труднейшие для наших спецслужб годы. Бывало и такое, что среди махровых шпионов вдруг появлялись в Москве и наши агенты, например, Харнак, которому предстояло войти в историю, как одному из руководителей «Красной капеллы». Или наладили воздушное сообщение, полетела в Москву из Берлина и Кенигсберга с посадками в наших городах их «Люфтганза». А вместо девочек с передничками — только бравые ребята — стюарды с отличной выправкой. Но и они менялись: два — три рейса, и другая команда. Это изучали маршруты немецкие штурманы из «Люфтваффе».

— А что наши?

— Наши тоже туда летали. Но маленькими группами. Пока НКВД решит, кому можно лететь, кого выпустят…

— Я бы хотел вас спросить о запутанной истории с советским летчиком Алексеевым, загадочно погибшим при испытаниях новой модели самолета.

— Неразгаданная страница. Была такая немецкая эскадрилья под командованием мирового аса Ровеля, еще при его жизни названная именем командира. И на неимоверных, недоступных для летчиков других стран высотах, совершала она облеты всех стран, на которых впоследствии нападал Гитлер. Так существуют сделанные пилотами Равеля фотоснимки Ленинграда. Но вот появляется наш летчик Алексеев, и на экспериментальных моторах поднимается на высоты, близкие к немецким. И вдруг — погибает. Тут к инженеру-испытателю старшему лейтенанту Рудольфу Шмидту подкатываются, нет, не немцы, а японцы, которые живо интересуются судьбой Алексеева. Ведь Шмидт по легенде работает в Филях, на заводе, построенном немцами. Их теперь здесь нет, но, кто знает, возможно, и оставили после себя агентов или людей, им чем-то обязанных? По всем признакам через любопытных японцев действую осторожные немцы. Кузнецов сообщает начальству о возникшем интересе, выдает японцам полуправдивую и их устроившую версию. Может, завысил потолок, которого достигал Алексеев? А одного японца-интересанта здорово наказал. Однако, что произошло на самом деле с нашим Алексеевым, как он погиб, мне неизвестно.

А мог бы быть и Никанором

— Теодор Кириллович, а что это за путаница с именами Кузнецова? Опять-таки существует миф, будто придя в разведку, он получил новое имя.

— А вот это не совсем миф, только НКВД здесь не при чем. Кузнецов родился 27 июля 1911 года в деревне Зырянка Камышловского уезда Пермской губернии. При рождении наречен Никанором, по домашнему — Ника. Имя Никанор парню не нравилось, и в 1931 году он сменил его на Николая. Но какая-то путаница, разночтения действительно оставались. Друг юности Кузнецова Федор Белоусов рассказывал мне, что когда родные и однокашники Николая Ивановича узнали о присвоении звания Героя Советского Союза некому Николаю Кузнецову, то думали, речь идет об однофамильце. Даже сестра Лидия и брат Виктор долгое время оставались в неведении. Полагали, будто он пропал без вести. И в Москве истинная биография Кузнецова были настолько засекречены, что Грамота Президиума Верховного Совета о присвоении ему звания Героя так и осталась неврученной. В конце войны она вообще затерялась, и только в 1965 изготовили ее дубликат.

— Некоторые биографы Кузнецова считали, что Николай Иванович, якобы, этнический немец, выходец из немецкой колонии, которых до Великой Отечественной было множество. Этим и объясняли великолепное знание языка.

— Давайте сначала о происхождении. Отец Иван Павлович, как и мать Анна Павловна, люди исконно русские. Служил отец до революции в гренадерском полку в Санкт-Петербурге. За меткую стрельбу был пожалован призом от молодого царя Николая II. Однако никаким дворянином, белым офицером не был: сражался в Красной Армии у Тухачевского. И не кулак, как утверждают иные бытописатели.