Главный пульт управления

В свое время капитан Абсалямов, сладкоежка и любитель восточных женщин, слыл самым отчаянным оперативником Левобережного управления внутренних дел. Именно он в составе спецгруппы брал прибывшего в город с Северного Кавказа Удилова, готовившего взрыв нефтезавода. Удилова он взял, прыгнув сквозь окно в комнату, где тот держал оборону. Капитан смог повалить боевика на пол и обезоружить. Но в схватке получил пулю в грудь. Ефим знал: если бы не это ранение, в результате которого медики признали его не годным к оперативной работе, Ренат никогда бы не ушел из органов.

Запив сладость во рту, добрым глотком терпкого чая, Ефим задал хозяину кабинета вопрос:

– Ренат Николаевич, как ты думаешь, зачем акционерному обществу «Локомотив» такая служба безопасности? Что кто-то наезжает, хочет бизнес отобрать?

Абсалямов подумал.

– Да, нет, кто ж этот бизнес отберет, когда он стоит на прямой договоренности между нашим директором и начальником железной дороги… Фирма «Локомотив», это же так – посредническая конторка. Место для племянника начальника дороги и все! Тогда бы уж на самого начальника наезжали или на нашего Эдуарда Петровича… – рассуждал он.

– Вот! – качнул головой Ефим. – А тогда, скажи мне, зачем столько людей, пистолетов и машин? Чего вся эта секаченковская служба тут охраняет? Три стола в старом здании, где когда-то СКБ «Экран» сидело? Или колесные тележки для вагонов кто-то мечтает утащить, чтобы из них самокат для сынишки сделать? А?

Ренат Николаевич поднял глаза к потолку, посидел, размышляя. Так и не найдя, что ответить, он высоко вздернул брови, набрал полную грудь воздуха, вытянул губы трубочкой и очень медленно выдохнул.

– Ты, Ренат Николаевич, что-нибудь про ГПУ слышал, а? – спросил майор.

– Это – вроде ЧК которое? – подумав, неуверенно произнес Абсалямов.

– Нет. Это прибор такой в СКБ «Экран» делали.

– Не слышал… – пожал плечами Ренат. – Так я тогда здесь не работал. Это бюро еще до моего прихода закрыли… А чего, его слямзили, что ли?

– Похоже на то. Не исключено, что Секаченко с ребятами его здесь ищут… А весь этот «Локомотив» так, для отвода глаз и мотивировки присутствия в поселке и на заводе.

– Что, неужели такая дорогая штука? – изумился Абсалямов. – На колесных парах они ведь тоже зарабатывают, ого-го как!

– Колеса колесами, но сдается мне, не в них тут главное дело… А штука, действительно, дорогая, – майор подумал и для убедительности пояснил: – Такая дорогая, что стоит больше всех колесных пар, что на дороге есть, да еще с вагонами в придачу!

– Да, ты что! – ореховые глаза Абсалямова засветились. – А я-то думаю, и почему это в поселке в последнее время такой шорох стоит, а тут смотри-ка, что, оказывается!

– Так вот, Ренат Николаевич, есть у меня к тебе просьба…

– Слушаю, – подобрался старый оперативник.

– Ты дом, где Гергелевич Гарри Григорьевич живет, знаешь? Его еще директорским зовут…

– Знаю, конечно. На улице Машиностроителей, недалеко от Дворца культуры. Да, я был у него!

– Надо бы за этим домом нынешним вечером и ночью последить. Пару ребят потолковей найдешь?

– Да, у меня и ребят-то, раз-два и обчелся… – по привычке начал прибедняться начальник службы безопасности Машиностроительного. Но оперативная закваска быстро дала себя знать. Ренат Николаевич оборвал сам себя и, приблизив лицо к майору, тихо произнес: – Раз нужно, найду, Ефим Алексеевич. Пост выставлю, кошка по-пластунски не проползет!

– Нужно, обратить внимание вот на что… – отставил пиалу в сторону майор.

Инструктаж много времени не занял.

В кабинете снова повисла тишина, мягкая и плотная, как восточный халат. И все-таки сквозь нее было слышно, как звенят на гиперболических шеях надменных верблюдов большие медные колокольцы, и шепчутся о чем-то обитатели средневекового Самарканда. Этот город не имел ничего общего с нынешним Самаркандом. Он давно растаял в серебристо-жемчужных волнах времени. Но, Ефиму этот средневековый город ремесленников, путешественников и философов почему-то представлялся более реальным, чем бьющиеся в лихорадке сегодняшних дней Москва, Нью-Йорк или Каир.

Майор поставил пиалу на карликовый столик и поднялся.

– Уж, сделай, пожалуйста, дорогой! – сказал он, подавая руку хозяину.

– Не сомневайся, Ефим Алексеевич! – ответил тот. – Если капитан Абсалямов обещал, то, скорее ишак превратится в верблюда, чем Абсалямов нарушит свое слово.

Ефим отметил, что уволенный по состоянию здоровья из органов Ренат Николаевич называл перед фамилией свое последнее офицерское звание. Это было, конечно, не случайным. И это было хорошо. Значит, начальник службы безопасности Машиностоительного завода снова почувствовал себя в строю.

22. Неприятное происшествие на Дне рождения

Майор вышел из здания заводоуправления.

От предложения доставить его куда-либо на автотранспорте заводской службы безопасности он отказался.

Мимикьянов спустился со ступеней, но не пошел к проходной, а свернул к стене и протиснулся между растущими около нее кустами акации. Он знал: за ними стояла садовая скамья.